Олег Таругин - Кровь танкистов

– Да не дергайся ты, лейтенант. Кейс отдашь полковнику Логинову, он тебя встречать будет. И ключик у него имеется, не переживай. Толь Толичу можешь доверять, как мне. И даже больше.

– Простите, тарщ полковник, а… что отдать?

– Кейс… короче, вот этот чемодан и отдашь. Там все материалы по нашему с тобой делу. Так что береги как зеницу ока. Ладно, шучу, ничего с тобой по дороге не случится, да и нет там ничего особенно секретного. Просто не хочу лишних людей напрягать, они у меня все вон этого кента пасут. Кстати, это он и есть, тот самый аглицкий резидент. Видишь?

– Вон тот? – Василий удивленно сморгнул, разглядывая невысокого спортивного телосложения мужика лет пятидесяти, которого чуть ли не под руки вели двое бойцов в камуфляже и бронежилетах. Третий шел чуть поодаль, придерживая локтем висящий на плече небольшой автомат.

– Так это и есть английский шпион?! – искренне поразился Краснов.

– А ты чего ожидал, танкист? Что он будет в плаще с поднятым воротником, темных очках и надвинутой на глаза шляпе? Да с ящиком динамита под мышкой? Не сомневайся, именно это он и есть. Подарочек Толичу, так сказать, – смысла последней фразы Краснов не понял, но и с разъяснениями лезть не стал. Пообтерся уже немного.

– А почему на нем бронежилет?

– Глазастый ты, я так погляжу, – с уважением протянул полковник. – А затем, чтобы его у нас из рук в последний момент на тот свет не выдернули. Пульнут из снайперки – обидно будет. Вот мы и подстраховались. Я ж его почти и не колол, так, поговорил немного по душам. Дальше уж полковника Логинова забота.

– А могут? Ну, стрельнуть в смысле?

– Вполне. Он теперь никому, кроме нас, в живом виде не нужен. Зато в мертвом – уже никому и ничего не расскажет. Смекаешь? Вот то-то же, мамлей. Ладно, бывай, – неожиданно сменив тему, Геманов хлопнул лейтенанта по плечу. – Москве привет, полковнику тоже. Теперь все нормально будет. Соньку отправлю следом, как только доктора позволят. Вали на посадку. Самолет не трамвай, ждать не станет. Вон туда тебе, видишь трап? Да, чуть не забыл, на вот, – полковник высыпал в подставленную ладонь горсть мятных леденцов. – Ты ж впервые летишь, как я понимаю?

– Так точно.

– Значит, укачает. Как мутить начнет, бери конфетку в рот, особенно не поможет, конечно, но полегче станет. Вам и лететь-то всего ничего, меньше двух часов. Всё, бывай, лейтенант. Удачного полета.

И, не оглядываясь, пошел к застывшей в десятке метров от самолета автомашине с затемненными стеклами.

Полет, несмотря на поистине зашкаливавшие эмоции, лейтенанту не понравился. Нет, сначала-то все было, как пару раз говорила Сонька, «зашибись». Шикарное мягкое кресло, спинка которого, как выяснилось, еще и откидывалась, превращая посадочное место чуть ли не в кровать; широкий и светлый пассажирский салон – и прочие невиданные ранее диковины.

Пока самолет выруливал на старт, Василий не отлипал от овального иллюминатора, с интересом разглядывая стоящие невдалеке исполинские авиалайнеры с логотипами транспортных компаний на бортах и киле. Да уж, прав был Олег Алексеевич: вот уж действительно монстры! Ему и сравнить-то оказалось не с чем: ну, не было в его времени аэропланов такого размера, просто не было! Как-то раз им, правда, показывали картинки с силуэтами дальних бомбардировщиков (непонятно, кстати, зачем: из танка такую высотную махину не собьешь) – советским «Пе-8», американским «Б-17» да фрицевским «Кондором». Но стоящие на летном поле самолеты не шли с ними ни в какое сравнение. Уж больно здоровенные. Это сколько ж в них бомб-то можно загрузить?! Наверняка, один такой пол-Берлина в пыль превратит, а уж эскадрилья…

Короче говоря, рулежка и, собственно, взлет Краснову понравились. Пристегнувшись, он смотрел в иллюминатор до тех пор, пока картинка за толстенным выгнутым стеклом не превратилась в размазанное темное ничто, пронизанное тонкими штрихами видимых с высоты аэродромных огней. А вот затем, когда уже разрешили отстегнуть привязные ремни, на него неожиданно и накатило… Нет, вовсе не какой-то там страх высоты, а банальная тошнота. В общем, укачало младшего лейтенанта Краснова уже в первые десять минут полета. Как, собственно, и предупреждал полковник.

Сначала он, выяснив, что подобное не запрещено, пытался ходить по пустому салону, постоянно задевая пристегнутым к руке чемоданчиком за сиденья и вызывая улыбки у конвоирующих пленного шпиона спецназовцев. Затем, плюнув на собственную гордость лейтенанта-танкиста, которого не мутило даже в раскачивающемся на марше и воняющем солярой и выхлопными газами танке, посетил крохотный туалет в хвосте, где, с трудом пристроив кейс подле унитаза, несколько раз основательно проблевался. Помогло, но не особо – мутить стало чуть меньше, но тошнота не прошла.