Олег Таругин - Кровь танкистов

– Не… не нужно по морде, тарщ сержант. Я… я сам… всё уже…

– Вот и ладно. На, держи спиртяшки, – сержант насильно впихнул ему в руку фляжку с болтающимся на цепочке отвинченным колпачком. – Сделай пару глотков, попустит немного. Иди, посиди вон под забором, мы пока тут закончим.

Убедившись, что «молодой» сделал пару обжегших нёбо глотков, «Тротил» отобрал емкость и побежал к товарищам. Подобрав автомат, Дмитрий автоматически сменил магазин, запихнув пустой в кармашек разгрузки, и на подрагивающих от напряжения ногах двинулся в указанном направлении. Упершись спиной в неровную глиняную поверхность, сполз на землю, бездумно глядя перед собой. В пяти метрах, точно по центру улочки, нелепо вывернув в сторону товарища голову, лежал Савин. Кровь уже остановилась, подсыхая на подбородке и шее темной корочкой, а пробитой пулями, потемневшей на груди «песочки» отсюда видно не было. Сморгнув, Захаров заставил себя отвести взгляд, рассматривая, чем занимаются остальные товарищи. Обзор отсюда был не ахти какой, но все же он увидел, как десантники торопливо стаскивают к ближайшему забору трупы боевиков. Один, два, три… шесть… ого, так они там неслабо повоевать успели, оказывается! Старика с тележкой нигде видно не было, только возле сточной канавы валялся на боку простреленный в нескольких местах бак. Сбежал, что ли? Или… тоже?

Из-за полуразрушенного взрывом дувала лениво курился сизый дымок – туда, видимо, из эрпэгэ и засадили, помнится, он слышал выстрел. Кто-то из десантников, собрав в кучу трофейное оружие, сейчас связывал обрезком альпшнура ремни, собираясь забрать трофеи с собой. Стоящий рядом с радистом комроты, прижав к уху гарнитуру, докладывал о состоявшемся боеконтакте. Все при делах, один он вынужден сидеть и смотреть на погибшего товарища… друга…

С трудом поднявшись на ватные ноги, Захаров закинул на плечо автоматный ремень и побрел в сторону убитых моджахедов. Собрал оружие и запасные магазины, переправил в разгрузку парочку найденных гранат. Напоследок подобрал так и не успевший выстрелить – спасибо Толяну – гранатомет. Поставив «РПГ» на предохранитель, отнес к остальным трофеям. Кумулятивная «ПГ-7ВЛ» хоть и выглядела порядком исцарапанной, местами аж до металла, но наверняка оставалась вполне боеспособной и могла принести немало проблем. Люди – не танки, конечно, но в радиусе пары-тройки метров фугасный эффект от подрыва подобной гранаты оказывался достаточно мощным. Успел бы бородач пальнуть – мало б никому не показалось.

Внезапно один из боевиков – тот, которого срезал своей последней очередью Савин, уже словивший грудью три душманские пули, – дернулся и застонал. Живой, стало быть?!

Моджахед приподнялся, переворачиваясь на бок, и что-то произнес, выворачивая из-под корпуса руку с зажатой в ней оборонительной «фенькой». Захаров на миг замер, прикидывая, что укрыться не удастся – разлет осколков у «Ф-1» достаточно серьезный. Конечно, не двести метров, как любят говорить непрофессионалы, но ему хватит, а, глядишь, и еще кому на излете достанется.

Окровавленные губы врага еще что-то шептали, когда оказавшийся под рукой АКС коротко сплюнул свинцовой строчкой, наискосок пересекшей грудь противника. Резко склонившийся над моджахедом Дмитрий выдрал из его ладони ребристое яйцо оборонительной гранаты – сознание зафиксировало щелчок отскочившей предохранительной скобы и хлопок сработавшего детонатора – и перекинул смертоносную штуковину через ближайший забор. Спустя пару секунд гулко бухнул взрыв, и над дувалом поднялось невесомое облако перемешанной с дымом пыли. И следом – истошный женский визг.

Прежде чем Дмитрий успел что-либо понять, рядом оказался ротный вместе с тремя десантниками из числа старослужащих. Отпихнув его в сторону, они с ходу вышибли калитку и ворвались во двор. Несколько секунд ничего не происходило, затем раздалось несколько автоматных очередей. Спустя еще полминуты из калитки показался лейтенант:

– Все, уходим. Здесь закончили. «Двухсотого» – на носилки, трофеев не оставлять. По дороге сбросим где-нибудь.

Остановившись напротив Дмитрия, он несколько секунд молчал, затем в сердцах буркнул, дернув щекой:

– Не мог, салага, гранату в другую сторону отбросить? Эх, блин…

– А… что там?

– Неважно. Тебя всяко не касается. «Тротил», готов? Остальные? Добро. Все, уходим.

И снова обернулся к Захарову:

– Трофеи сам попрешь, ясно? В наказание. Три минуты – и нас тут нет…