Геннадий Стройков - Холод

Гладко было на бумаге. Два поста с автоматическими пушками на скалах у входа в бухту находились в довольно хорошо оборудованных дотах. Были приспособлены для флангового огня. А это значит, что со стороны моря у них амбразур нет. И они в нас не попадут, и нам не достать. А входить в зону огня на небронированном корабле дураков нет.

На скалу десант высадили без помех. Отбили попытку противодействия летучей группы, перестреляв их из снайперских винтовок, но не смогли сбить заслон, который японцы поставили в скалах около дороги. Опять та же проблема. Они спрятались так, что были скрыты от прямого огня и обстреливали подходы с флангов.

Подошёл авианосец. Леопольдо с товарищем парой взлетели. Что-то завораживающие есть, когда самолёты вот так, на бреющем, носятся над водой между скал. Там расстояние метров сто пятьдесят. Как это сказать: не подлезешь. Зашли один раз, но при втором заходе их встретили из крупнокалиберных пулемётов. Повреждений не получили, но и пользы особой не было.

Готовясь к худшему варианту развития событий, я пригнал нашу старую баржу. На неё загнали всю нашу бронетехнику. Все пять машин. Обложили мешками с песком, листами металла и камнями. Секунд десять выдержит. Так и получилось. Баржа вползла в сектор огня автоматических пушек. Короткая артиллерийская дуэль. Не зря мы столько боеприпасов перевели на боевую подготовку. Два попадания — и вопрос решён. Дальше баржа прошла внутрь бухты и по сходням все пять коробочек сползли на берег. Разогнали всех, кто там был, высадили часть десанта. Потом вполз транспорт, и с него высадили оставшиеся силы вторжения. Очень пригодились американские бронежилеты и шлемы. Несколько ранений в руки и ноги. И две контузии, попали по голове. К вечеру бухту зачистили. Учитывая почти полторы сотни плавсредств, просто молодцы. Против японцев сыграло то, что все суда были под замком. Просто так внутрь не попадёшь. Захватили нескольких «языков», выяснили численность и, когда они кончились, поздравил себя с завершением первой фазы операции. Ночью перекрыли окрестности постами с приборами ночного видения. Под утро отбили попытку нападения. Когда рассвело, отправил две БМП-3 с десантом по дороге к лагерю. По пути сбили заслоны и наконец снайперы смогли занять свои позиции. Но задержка позволила японцам окопаться. Была попытка выставить живой заслон. Наши стреляли сверху поверх голов. Не прошло. Это поправимо. Позже притащили миномёт и через час подавили все огневые точки. Тут народ хлынул из бараков. Как же, освободители пришли. Быстренько передавили уцелевшую охрану. И заодно чуть не смели нас. Вот непременный гаджет, электрический матюгальник. Кое-как успокоил толпу. Выловил всех, кто имел отношение к обеспечению всем необходимым для жизни. Разбили их на группы. Дал им командиров из наших. Война войной, а без обеда грустно.

На всё про всё до полудня. Теперь последний и решительный. Опять в коробочки. Подъезжаем, ворота нараспашку. На площади перед домом сёгуна толпа. Именно толпа. Оружие сложено кучей в стороне. Ну, пойдём, посмотрим. Вылез из БМП, подошёл. Расступились. Около крыльца одиннадцать обезглавленных трупов. Да, харакири жестокая вещь. Сёгун и его ближайший круг. Так, сын живой, это хорошо.

Следующая неделя была, мягко говоря, сложной, и если как есть, ну очень тяжёлой. Если снять охрану, рабы не становятся автоматически свободными. Они становятся рабами без охраны, со всеми вытекающими последствиями. Троих пойманных насильников расстреляли перед строем. Пресекли попытку добить оставшихся японцев. Кое-как наладили питание. Вот что интересно: никто не хотел вообще работать. Одному оратору лично набил лицо. Смелые стали. Попробовали бы раньше помитинговать, кто мешал? А то если мы хорошие, то должны. Ничего и никому.

Надо сказать, учёт и хранение был поставлен на очень большую высоту. Поверхностное знакомство со списком ништяков повергло в шок и трепет. Здесь было всё и в таких количествах, что просто невероятно. Всё разбито по графам. А ну-ка, посмотрим. Летательные аппараты. Вертолётов шесть штук. Лёгких самолётов восемь. Набор для сборки реактивного самолёта — три штуки. А это ещё что за чертовщина? Так, шары для воздухоплаванья — девять. БПЛА — пять штук. Ого, у них и «Бентли» есть. Ладно, это всё игрушки. Рис, девяносто тысяч тонн. Так, а как это хранят? Выясняю: с использованием ручного труда. Постоянным перемещением из трюма в трюм.

Моя речь была очень короткой и убедительной.