Андрей Валентинов - Нуар

Женщина долго молчала. Наконец улыбнулась и, внезапно потянувшись вперед, коснулась губами его щеки.

– А за это – спасибо, Рич. Но почему бы вашей фантазии…

– Шизофрении, – равнодушно уточнил он.

– …Вашей фантазии не быть чуть более оптимистической? Я согласна, сейчас и в самом деле наступает звездный миг. Люди Земли впервые за всю историю сумели объединиться и спасти мир от гибели. Но ведь это только начало!

Мужчина помотал головой, резким движением затушил папиросу.

– Нет, Мод! Ваши дети отвергнут всё, что вам дорого. Про внуков лучше вообще не вспоминать… Сейчас у меня «там» – время правнуков. Они очень разные, но имеют нечто общее – очень маленький рост. Это пигмеи, Мод. Мелкие желания, мелкие страстишки. Даже ненависть у них, как у мышей. Человечество не может ничего – ни освоить Луну, ни элементарно поумнеть. А какой станет Россия, вам лучше вообще не знать. Но ведь в той России живут ваши потомки, Мод, в том числе ваши лично! Один из них просиживает штаны в офисе, изучая порно на экране хозяйского компьютера, другой бегает с обрезком трубы и лупит граждан кавказской национальности, а третий пишет статью о том, что во всех бедах России виноваты жиды, пиндосы и хохлы. Не спорьте, Мод, моя шизофрения имела счастье все это наблюдать. Кстати, я не живу в России и стараюсь бывать там как можно реже… Еще коньяка?

Женщина покосилась на пустую рюмку, поморщилась.

– Я напьюсь, вы меня затащите в номер, потом я буду долго мыться под душем, но все равно весь день чувствовать ваш запах. Я пришла за другим, Рич. Но сначала объясните, как Тросси думает спасти человечество. Это будет ближе к теме.

Ричард Грай, кивнув терпеливо поджидавшему официанту, указал на винную карту. Тот, дрогнув силуэтом, медленно растаял в папиросном дыму.

– Коньяк пусть все-таки принесут. Я действительно не мастер дедукции, но со своим майором вы пить не станете, а по-черному еще не научились. Поэтому и пришли сюда, а все прочее – лишь самооправдания… «Non delenda est Carthago» – вот вам ответ. Сципион Назика повторял это после каждой речи. Карфаген не должен быть разрушен! Пока вражеский город цел, есть чем обуздывать бесшабашную молодежь и честолюбивых политиков. Уйдет страх, придет вседозволенность, а это верный путь к гибели. Римляне послушали не Назику, а Катона, и Республика начала умирать… Тросси считает, что Рейх – это Карфаген. Его гибель станет первым шагом к упадку, к цивилизации злобных, завистливых и трусливых пигмеев. Потому и пытается сохранить острастку для будущих поколений. Ваши дети и внуки не станут бороться за право носить джинсы и курить «траву», они будут маршировать и бегать с учебными винтовками. Нет, Мод, я в это не верю. Время уже не остановить, можно лишь уничтожить мир, но я не думаю, что итальянец настолько сумасшедший. Потому он и приплывет на «Текоре». Тросси хочет договориться, а не устраивать Армагеддон.

Не стол неслышно опустились две наполненные рюмки. Бывший штабс-капитан, кивнув официанту, взял одну, поднял повыше.

– Мне он тоже очень нужен, потому-то я и не уезжаю из Эль-Джадиры, хотя жить здесь – жить на кладбище. Пейте, Мод! Мир не станет лучше от рюмки коньяка, но станет чуть добрее.

Женщина взяла рюмку, подержала, отставила в сторону.

– Не сейчас, Рич, сначала выслушайте. То, что сказал майор Сонник, остается в силе. Вам поручено важное задание, от выполнения которого зависит, кем вы станете на весь остаток жизни – нацистским агентом и военным преступником или героем Сопротивления и русским патриотом. Звучит цинично, но иной язык вам не понятен. Переговоров с Тросси не будет. Французы хотят его арестовать, но у меня другой приказ. Чезаре Тросси должен быть доставлен в СССР живым и невредимым. Рано утром в среду неподалеку от города сядет самолет с американскими опознавательным знаками. Вы должны доставить Тросси на борт. Делайте, что хотите, но в ночь на четверг самолет должен взять курс на Москву. Вместе с нацистским преступником Тросси домой улетит советский гражданин Родион Гравицкий. Если же нет, в Эль-Джадире останется враг народа и фашистский шпион Ричард Грай. Ненадолго – де Голль уже дал добро на вашу депортацию, если мы предоставим убедительные доказательства. Будьте уверены, майор Сонник свое дело знает. Вот так, Рич! Я все сказала, остальное зависит от вас. А теперь можем выпить.

Пустые рюмки опустились на стол одновременно. Бывший штабс-капитан взглянул женщине в глаза: