Андрей Десницкий - Угарит

– А, ну да, – кивнул я, – вспомнил. В самом деле.

Мы еще немного посидели, любуясь рассветом. Солнце скрывалось за горами, мы сидели пока что в тени, но мир вокруг постепенно расцветал и наполнялся звуками, запахами и красками. И зачем было кого-то убивать в этом мире, полном свежести и радости? Зачем спорить о престоле?

– Не опоздаем? – спросил я.

– Уже скоро, – кивнул Ахиэзер и добавил, – какое прекрасное утро для начала нового царствования!

– Только ведь ненадолго, – отозвался я.

– Почему? – переспросил он.

– Так ведь в Библии всё описано. Следующим будет Соломон. А Адония – это совсем ненадолго. Потом беднягу убьют.

– А, ну да… ты же не знаешь.

– Чего не знаю?

– Условий хроноэксперимента.

– Какого эксперимента?

– По сюжетной коррекции. Развилка пройдена, Бэн. Мы движемся по другой сюжетной линии. Здесь царем будет Адония. Ну, а Соломон… приятный молодой человек! Он будет хорошим помощником брату своему царю. Заметь, что никто не пострадает, в отличие от канонической версии. Никто никому не будет мстить. Это куда более гуманно, не так ли?

– Но почему же?! – недоумевал я, – Вирсавия, Нафан! Они же пойдут к Давиду! Нажалуются и он всё отменит! Соломон будет провозглашен царем еще при его жизни.

– Басанда! Никто никуда не пойдет, – спокойно ответил Ахиэзер.

– Какая такая «басанда»?!.. – я вскочил на ноги, – ты что, ты их…?

– Да нет, ну что ты, успокойся, – Ахиэзер слегка напрягся, но остался сидеть, – живы и здоровы. Точнее, у Вирсавии легкий касаллик… или как это? дристалово. Недомогание. Не выходит с женской половины дворца. А «басанда» – это слово такое, вроде как «инаф» в современном русском языке. Или «баста».

Как же раздражал этот его «современный русский» язык – но не время сейчас было для лингвистических упражнений.

– А Нафан… – продолжил он, – у него появились внезапные дела в родном селении. Ничего особенного, просто срочный деловой визит: пришло известие о смерти близкого родственника. Ложное известие, разумеется. Но в городе его нет.

– А Соломон?

– Слишком ёш, в смысле янг. Зеленый еще. Не справится сам. Да и не до того ему, у него другое сейчас появилось увлечение…

– Ахиэзер, это всё устроил ты?

– Ну, я, – он поднялся и встал напротив меня, – а что? Никто в ходе подготовки эксперимента не пострадал.

– Но как?

– Вовремя сказанное слово, или, в случае с Вирсавией, вовремя добавленная порция безвредного лаксатива. И информационное сопровождение, разумеется.

– Ну и гад же ты… – растерянно пробормотал я. А что было теперь делать? Бить ему морду? Убеждать всех окружающих, что молодой царь неправильный, что ставить нужно совсем другого? Искать Нафана в его родном селении?

– Нет, я не из племени Гада, – спокойно ответил тот, – я вообще не отсюда, in fact.

– Но зачем, зачем всё это? Просто для прикола?

– Нет, – очень серьезно покачал головой пришелец из будущего, – у эксперимента есть очень серьезные показания.

– И какие же?

– Видишь ли, Бэн… Мы хотим видеть более толерантный Израиль. Посуди сам – сколько было связано всего с религиозной нетерпимостью! Все эти сожжения еретиков, крестовые походы. Мы хотим посмотреть, нельзя ли приучить человечество к большей толерантности еще на самых ранних стадиях. Адония совсем не фанатик. Если он взойдет на трон, вполне возможно, что нам удастся поддержать в нем идею о равной приемлемости всех религий.

– И только-то? – ахнул я.

– Это очень много! Израиль ждет совершенно другое будущее. В нашем линейном нарративе, ну, как оно служилось, народ Израиля донес до всего человечества представление о единстве Бога. Это очень важное представление. Но если он донесет до него и мысль о толерантности к другим религиям, мы можем получить совершенно другую историю! И самим израильтянам будет лучше. Разве не связан антисемитизм с этим стремлением к эксепциональности? Будут просто хальк среди других хальков, то есть народ как народ. И только.

– Но почему именно в этой точке вы вдруг вмешались? Почему не раньше, не в юности Давида? Не во время завоевания Ханаана? Тогда бы уж точно могли сыграть на поражение…

– Понимаешь, нам не хотелось допускать уничтожения израильтян как народа. Это было бы очень антисемитски, согласись. К тому же отменить завоевание Ханаана было невозможно без грубого вмешательства в ход истории, а это тоже, ой-бой, неэтично. Да и юный Давид не сдался бы без боя. Но теперь, когда Израиль – успешное государство, нет никаких сомнений в его перспективах. И поправку в линии мы вносим совсем небольшую, крайне малозатратную. И очень полезную для дальнейшего развития общества.