Роман Глушков - Побег

Прежде Константину Куприянову, Кальтеру, бывшему оперативнику-дезертиру из русского военно-разведывательного Ведомства, не доводилось сидеть в тюрьмах. Вот почему за год пребывания на «Рифте-75» его прошлая жизнь стала казаться ему такой далекой, словно он проторчал здесь как минимум в десять раз дольше.

Кальтер не жаловался на дырявую память, которая его по-прежнему не подводила. Просто все случившееся с ним в последние годы — и в частности прошлогодние события — было покрыто странным налетом давности. Куприянов ничего не забыл… или, вернее, думал, что не забыл. Но в то же время он не мог предельно отчетливо вспомнить свое ближайшее прошлое, как только ни напрягал свою тренированную память.

Вряд ли это было нормально. И Кальтер догадывался, что послужило тому причиной. Черная клякса! Аномальный разлом, в который он провалился в Скважинске, когда помогал своей приемной дочери Верданди устранять причину трагедии, что обрушилась на тот городок. Трагедии, чьи ужасные последствия могли отразиться на всей планете. Или это Вера помогала тогда дяде Косте? Нет, скорее всего они оба помогали друг другу, ведь Институт темпоральных исследований, где служила его дочь, послал их в Скважинск как единую спасательную команду…

Впрочем, сейчас это не имело значения. Главное, они навели там порядок, и теперь в Скважинске не было аномальной зоны. Кальтер узнал об этом уже на Татакото. Несмотря на то что атолл находился в заднице мира, здесь имелось спутниковое телевидение. Да и газеты с журналами на вертолетах подвозили регулярно. А вот доступ в Интернет на «Рифте-75» зэкам был закрыт, хотя в офисах директора тюрьмы и начальника охраны он имелся.

Чтобы разобраться со скважинской проблемой, Куприянов устроил подземный ядерный взрыв малой мощности. Ради чего ему пришлось спуститься с тактическим ядерным зарядом в глубокую шахту. Однако эвакуироваться оттуда подрывник не успел — еще до того, как бомба рванула, он упал в обнаружившийся там черный разлом…

… А очнулся уже на Татакото, в тюремном лазарете. Куда его, по словам врача, доставили в бессознательном состоянии с Таити. О том, как будущий зэк по кличке Обрубок попал на Таити, врач понятия не имел. Сказал лишь, что оттуда на атолл доставляют всех без исключения осужденных. И что многих из них, подобно Куприянову, тоже накачивают снотворным, дабы они не буянили по дороге.

Вот такой сюрприз подбросили Кальтеру проклятые «серые». Причем далеко не первый сюрприз. И, вероятно, не последний, если Скарабей не соврал и на «Рифте-75» действительно обнаружили черную аномалию.

Выжила ли тогда Верданди, Кальтер не знал. Но раз ни о каких последствиях ядерного взрыва в новостях из Скважинска не упоминали, значит, у нее были все шансы отправиться домой целой и невредимой. Уцелел и Куприянов, что было пусть невероятной, но правдой. Жаль только, Вера об этом не знала. И теперь наверняка считала, что он погиб в шахте, обращенный в пар бомбой, которую сам же туда доставил.

Знай Верданди о той аномалии, она точно не утратила бы надежды. Допустила бы, что дядя Костя мог спастись от взрыва в разломе, и попыталась бы затем его найти. У нее имелась техника, чтобы отыскать его следы не только в любой части света, но и в любом времени, куда могла телепортировать его аномальная энергия. Или, может, не энергия, а «серые», которые вовсю ею пользовались. Но Вере явно и в голову не пришло, что Кальтер вляпался в черную кляксу и сгинул из шахты за миг до взрыва. Поэтому у нее не было никакого резона организовывать его поиски. А если даже она их вела, результат был очевиден: Куприянов все еще гнил на Татакото. Там, откуда Вере совершенно точно не составило бы труда его вытащить.

Где и как долго пропадал Кальтер после того, как провалился в аномалию, по сей день оставалось для него загадкой. На «Рифт-75» он прибыл спустя неделю после скважинских событий, не обнаружив у себя ни физических, ни психических отклонений. Кроме разве что вышеупомянутого странного ощущения, что с той поры миновала не неделя, а примерно десятилетие.

Ощущение было крайне нетипичным и стойким, отчего Куприянов даже почувствовал себя предателем своей приемной дочери. Предателем невольным, но осознавать это все равно было неприятно. А как еще он мог себя чувствовать? Все воспоминания о том, что они вместе пережили, лежали теперь в его памяти хоть не на дальней полке, но и не на главной, как вполне того заслуживали. Все это, бесспорно, являлось негативными последствиями контакта с аномальной энергией «серых». Однако сам факт, что Кальтер не мог теперь привести в порядок собственную память, его угнетал.