Андрей Посняков - Мятеж

Впрочем, мало кто из старых знакомцев признал бы сейчас в этом статном, уверенном себе человеке со светлой бородкой того тщедушного юношу, что четыре года назад так любил любоваться изящной громадой городского собора, шпилями и аркадами ратуши, Голштинскими воротами с забавными башенками, чем-то напоминавшими юноше далекую родину.

– Йоханнес Гульд, негоциант из Нарвы, – представился старший дьяк на таможне.

Под этим именем его и записали, а цель поездки «достопочтенный герр Гульд» указал расплывчато, как «расширение торговых связей» – перегруженным любекским таможенникам было вполне достаточно и этого.

Здесь же, на таможне, Федор узнал и адрес фрахтовой конторы господина Якоба Штермеера…

– Больничный переулок, герр Гульд, – охотно подсказал стоявший у таможни стражник. – Как раз возле церкви Святого Якоба, так что не ошибетесь.

Отблагодарив стража серебряным пфеннигом – о, вы так добры, любезнейший господин, дай вам Бог удачи! – дьяк быстро зашагал к ратушной площади, стараясь не отвлекаться на знакомые виды.

– Господин!

Черт! Неужели все-таки узнали?

– Купите чеснок, господин! Дешево. А с укропом, так и вообще отдам за пфенниг!

Нет, не узнали. Всего-то – навязчивый зеленщик с тележкою. Новый. Молодой совсем, лет пятнадцати. А до парня, в прежние времена, был такой веселый тип… Генрих… Генрих Майер, вот.

– Спасибо, мне не нужен чеснок… А что герр Майер? Он раньше здесь торговал.

– Торговал! – улыбнулся юноша. – А теперь у него дом и лавка.

– Быстро!

– Так он еще и кредит взял. Теперь отдает потихоньку.

Понятно – кредит.

Быстро миновав ратушу – даже не задержавшись, чтоб полюбоваться аркадами, – «герр Гульд» дошел до площади перед церковью Святого Якоба, послушал разговоры, смешавшись с толпой мелких торговцев и покупателей, и даже заглянул во фрахтовую контору, поинтересовался, сколько будет стоить нанять добрый когг до Стокгольма и обратно.

– А это смотря как будут обстоять дела с обратным грузом, – оторвавшись от груды пергаментных и бумажных грамот, поднял глаза приказчик – чахоточного вида юноша в коричневом камзоле с нарукавниками.

Этакий деловой стиль – ничего лишнего, никаких кружев и украшений, однако ткань добротная, вовсе не дешевая, да и в ухе у приказчика – изящная золотая сережка. Видать, доходы позволяли… ну да, грамотный конторский зарабатывал в год как минимум тридцать-сорок гульденов, это не считая комиссионных от каждой сделки. Этак лет за семь-десять можно скопить и на приличный дом! Или кредит взять…

– Эй-эй, уважаемый господин, вы меня слушаете?

– Да-да, конечно.

– Если обратный груз из Стокгольма ваш – одно дело, а если его должны будем подобрать мы, тогда совсем другое. Но лучше с хозяином перетолковать, он будет с обеда.

– К нему, верно, много людей. Многие спрашивают.

– Сегодня не так уж и много, любезнейший господин! – неожиданно расхохотался приказчик. – Вы первый. Можете подождать.

– Нет-нет, я, пожалуй, все ж таки загляну попозже – дела.

По здравом размышлении трогать Якоба Штермеера пока было рановато, для начала хотелось бы просто основательно к нему присмотреться, а потом… потом все же отыскать старых знакомцев… определенного сорта людей, готовых за небольшую плату на все… или почти на все.

Для начала же нужно было встретиться со служилым человеком из Новгорода, который в свое время заменил здесь, в Любеке, Федора. Но встретиться осторожно, так, чтобы ничем не выдать себя, ибо за новгородским посланником, все всяких сомнений, следили. Не могли не следить.

Вежливо простившись с приказчиком, герр Иоханнес Гульд вышел на улицу и остановился у церкви Святого Якоба, задрав голову вверх и защищая глаза от солнца ладонью. Высокая была колокольня, кстати, ее уже почти достроили, возвели новую взамен упавшей, и, наверное, осталась лишь какая-то отделка, да вот что-то не заладилось, судя по отсутствию рабочих на строительных лесах.

– Нравится?

Федор вздрогнул и, опустив голову, увидел рядом с собой только что подошедшего человека лет сорока – высокого, чуть сутулого, с морщинистым, но добрым лицом и сияющими серыми глазами. Незнакомец был одет в длинный темно-синий кафтан по старой бюргерской моде, длинные сальные волосы ниспадали на воротник из-под высокой, с узкими полями, шляпы, когда-то весьма недешевой, но ныне, как и кафтан, уже заметно потрепанной. Видать, сей славный муж знал когда-то куда лучшие времена…