Михаил Фёдоров - Пиар по-старорусски

– Открывай чипсы, Киря, – устало сказал Простомир.

Он, похоже, тоже хотел принести с собой в Новоград если не тушёнку, то хотя бы это хрустящее олбанское лакомство. Но, видно, не судьба. Киря открыл картонные коробки и принялся зубами рвать блестящие пачки. Содержимое нескольких упаковок собирал в одну большую кучу, и пахнущую беконом еду скармливали птице Рух. А та, казалось, совсем не замечала, что её кормят не мясом, а непонятно чем. Подъём продолжался. Когда до края оставалось совсем рукой подать, птица съела последнюю пачку чипсов. Путешествие в Прорву завершилось.

Птица высадила седоков рядом с терпеливо дожидавшейся их Савраской и без сил повалилась на траву. Простомир велел Кире достать из поклажи овса и сварить для уставшей птички кашу. Варево обильно приправили постным маслом. Рух съела всё, что сварил Киря, и стала понемногу приходить в себя. Посмотрела на людей строго:

– А ведь не той пищей вы меня кормили, не той!

– То есть как…

– То есть так, что сначала мясом кормили. Ничего плохого не скажу, нормальное мясо было. А под конец пути какой-то дрянью. Бумагой, что ли, в которую когда-то жаркое заворачивали? Теперь точно изжога пару дней будет мучить.

Простомир и Киря пристыженно молчали.

– Но за что я вас хвалю, так за то, что легенде следовали верно. Сильно хвалю. Что, обратно мясо приставить надо?

– О чём ты? – удивился Простомир.

– Как о чём? В легенде чётко сказано: как поднимаю я путешественников из Прорвы на белый свет, кормят они меня мясом, а как мяса не хватает, отрезают от себя куски и мне дают, чтобы долетела я до поверхности. Эту легенду все наши хорошо знают. А я вот учуяла, что последние две порции мяса были не такие, как начальные. Сначала ведь вы меня коровьим мясом кормили, а потом – другим. Значит, человечиной. Я этот вкус хорошо знаю.

Простомир подошёл к груде пустых банок и выбрал из неё две последние:

– Вот, смотри. Свинина это была. А вот насчёт того, что ты вкус человечины знаешь, я с тебя спрошу. Чем ты во время, свободное от выполнения обета, занимаешься!

Он вдруг как-то сразу изменился, пострашнел. Глаза загорелись фанатичным блеском, голос зазвенел сталью:

– А ну! Смотреть в глаза! Отвечать быстро, кратко и честно! И по существу! А не то! В лагерную пыль! Сотру!

– Опаньки, – испугалась птица, – как это я оплошала! Простомир, клянусь, я ни при чём. Это было всего лишь предположение!

Простомир, взяв себя в руки, решил не раздувать ссору. Птичка ещё может пригодиться. Мало ли, кто кого ест. Вон, Баба-яга, тоже, говорят… Однако очень даже нужная дама… порой бывает. Поэтому он лишь сказал как ни в чём не бывало:

– Да? Хорошо. Ты это… смотри у меня.

– Ну ладно, я, может, пойду? – робко спросила птица.

– Иди, иди…

Но птица не уходила, переминаясь с ноги на ногу.

– Ну, что тебе ещё?

– Да это… Я вроде как насчёт обета узнать.

– Что узнать?

– Да насчёт обета, – мямлила птица Рух.

– Ах да. Ты же последнее задание выполнила. Хорошо!

Простомир поднялся и с размаху треснул посохом птицу по голове:

– Отныне ты свободна. Лети отсель, глаза б мои тебя не видели.

«У него чуть что – сразу посохом по голове, – подумал Киря, – хорошо, меня лишь по спине дубасит, а то б я давно уже с ума спрыгнул».

Простомир на такие мысли лишь зыркнул на него глазами, но ничего не сказал.

Птица Рух с места взмыла вверх и улетела куда-то по своим птичьим делам, а Простомир и Киря стали собираться в дорогу. Навьючили Савраску, закопали банки из-под тушёнки и пакеты от чипсов и двинулись в путь.

Обратное путешествие было недолгим. Сработал то ли третий закон путешественников, согласно которому возвращаться всегда быстрее, чем уходить, то ли заклинание Простомира. Но вскоре они уже входили в новоградские ворота. Когда подошли к терему Докуки, кто-то как раз закрывал ворота. Киря подбежал и стал колотить. За воротами замешкались и из-за створки показалась недоумённая физиономия Феди Пасть Порву:

– А вы чего это всё никак не уходите?

Простомир победно взглянул на Кирю: мол, я же тебе говорил, что особое заклинание читал! А Феде ответил:

– Да всё уже. Вернулись мы. Три дня нас не было.

Федя удивлённо выпучил глаза, но ничего не сказал – привык уже к волховским странностям… Простомир и Киря загнали Савраску во двор и прошли в терем, оставив животное на попечение Феди.

Докука принял их тотчас. Он сам провёл путешественников в светёлку и усадил на лавку. Сам же уселся на своё обычное место – красивое кресло заморской работы. Первым слово держал Простомир.