Михаил Фёдоров - Пиар по-старорусски

– Ну что ты, царёныш, – ласково сказал Простомир, – не надо. Лучше успокойся. Пиво больше не пей, да говорить начинай по-человечески. Русский же ты.

– Нет, не утешайте меня, – бился в истерике царь, – убьюсь апстену. Так облажацца! А тут ещё железяка эта меня прилюдно чехвостит! Нет, жисть кончена!

– Дурачок, это не железяка тебя чехвостит. И видеокарта с материнской платой здесь ни при чём. Это кто-то повыше нас с тобой знать даёт, что иначе надо делать. Иначе. А чего ты так чудно говоришь-то? Порой и непонятно вовсе.

Ласковая речь подействовала. Царь начал успокаиваться:

– Да вы не подумайте, я не какой-нибудь юзер беспонтовый. – Простомир поморщился. – У меня, между прочим, за плечами две «вышки». Филфак МГУ и факультет приборостроения Южно-Уральского госуниверситета. А это вам не хухры – мухры. А албанский я выучил только за то, что им разговаривал Зогу.

– Кто?

– Зогу. Это и есть настоящий албанский царь. Последний из албанских царей. Вот же человечище был! Между прочим, в современной истории единственный глава государства, который во время покушения на него открыл ответный огонь из пистолета. И нападавшие на него негодяи разбежались!.. Куда мне до него!

– Ну не расстраивайся. У тебя ещё всё впереди…

– Да? – спросил Олбанский царь. Правда, он так и не понял, что именно Простомир имел в виду, говоря, что всё впереди.

– Ладно, мы пойдём, наверное. Ты как – не сильно расстроился?

– Спасибо. Мне уже лучше, – улыбнулся царь. – Только вы не рассказывайте никому, что я не настоящий царь. А то ко мне люди ходить перестанут. А надежду у людей отнимать нельзя. Придёт какой-нибудь горемыка, думает – вот великий Олбанский царь, он-то мне и поможет, раз никто больше не помог. Я по Сети порыщу, авось что и найду. А если и не найду, словами подскажу. Многим ведь и этого достаточно. Тут ведь как? Порой достаточно только поверить в себя – и всё получится.

Простомир посмотрел на него с уважением:

– Хоть и молод ты, но соображаешь. И добр ты к людям. Причём ко всем. А это не многим дано. Только вот язык-то зачем коверкать?

– Так это ж атрибутика всего лишь. Мишура. Ну, типа как в театре декорации строят, так и я свои декорации из слов полупонятных возвожу. Да ничего, лишь бы людям польза была.

– Хорошо. Оставайся. А мы пойдём.

– Может, в дорогу что надо? У меня есть.

Простомир задумался. Предстоял подъём на спине птицы Рух со дна Прорвы на поверхность. Не мешало бы запастись едой. А то вдруг своей не хватит.

– Ну, коли так, то давай. Не откажемся.

Царь метнулся к стене и открыл незаметную дверку. За ней оказалась просторная кладовая, битком набитая коробками с едой. Киря присвистнул от изумления:

– Да ты никак собирался тут в осаде сидеть? Эвона сколько харчей запас.

– Да нет. Это я одной фирме заказ делал – мониторинг рынка сбыта. Вот они со мной своей продукцией и рассчитались – пригнали целую фуру чипсов. Берите сколько унесёте. Вы на чём сюда прибыли?

– Птицу Рух знаешь?

Царь аж с лица спал:

– Эту балаболку? Надеюсь, её здесь нет?

– Нет. Она нас у подъёма на поверхность дожидается.

– Слава те господи. Была бы здесь, сегодня вся Прорва о моём позоре узнала бы, а завтра – и на поверхности.

– Не кручинься, царь. Никто ничего не узнает.

Пока Киря беседовал с царём, Простомир копался в коробках. Чипсы со вкусом грибов были им забракованы сразу. Как и со вкусом лука и сметаны. Над коробками, где были чипсы со вкусом креветок и красной икры, Простомир некоторое время постоял в раздумье, но потом забраковал и их. Заинтересовали его лишь те, на которых была нарисована аппетитная свиная вырезка. Он выбрал из кучи две коробки – больше им всё равно не унести.

Попробовал прикинуть – как удобнее? На загривки – руки быстро устанут, под мышкой – так ведь не охватишь короб, велик больно. Олбанский царь метнулся к своему столу и вытащил оттуда маленький рулон липкой прозрачной ленты. Сноровисто соорудил на коробках корявые рукоятки, несколько раз обернув ленту вокруг. Получилось хоть и неуклюже, но довольно удобно. По крайней мере, недалёкий путь до места, где они оставили птицу Рух, проделать будет можно без усталости.

– У меня ещё консервы есть! – поторопился сообщить царь. – И свиные, и говяжьи!

Он открыл другую дверь в стене. Там оказалась зима. По стенам шли какие-то трубы, и всё – и стены, и потолок были покрыты толстым слоем изморози. Прямо хоть в снежки играй. На стеллажах лежали цельные бараньи туши, стояли какие-то коробки. Царь схватил одну и вытащил в тепло. Там оказались железные банки, на которых были нарисованы свиные и коровьи головы. Царь тащил тяжело, ящик явно был очень увесистым.