Владимир Величко - Заповедник. Соперники Смерти

– Например? – заинтересованно спросил Текс.

– Ну… например, я знаю, как совершить выход сознания, если хотите, души из тела и, таким образом, свободно посещать любые участки мира. И никакая преграда мне не помеха…

– …кроме сильного Колдуна, который, пока ты будешь шляться по «любым участкам мира», просто возьмет и уничтожит твое тело, – прокомментировал последние слова Дока вошедший в избушку Дед. – И тогда ты станешь бестелесным привидением.

Пока они так разговаривали, собрали на стол и сели ужинать. За столом друзья стали прорабатывать план, что и как делать дальше. Они решили, что прежде чем соваться в Трущобы, необходимо побольше узнать о тамошней жизни. Вернее, о жизни лекарей, ибо они собирались ими стать. Дед рассказал, что, в отличие от мира, откуда они прибыли, здесь очень сильно то, что у них называли магией.

– В смысле? – попросил уточнить Кэп.

– Магия и есть магия, или чудо, с точки зрения непосвященного человека. Вот он, – и Дед показал на Дока, – он видел, как я волка заштопал, не прикасаясь к зверю руками.

– И что, все у вас так могут?

– Нет, лишь немногие. Там, в Трущобах, больше силу показывают и фокусами разными народ веселят, а лечить… лечить способны только я да еще парочка-троечка Ведунов. Да и то они так, – Дед пренебрежительно скривился, – слабы. Вот потому ко мне и идут.

– А сила? В чем магия силы? – азартно спросил Текс.

– Это все пустяки. Фокусы-покусы, а не магия, – усмехнувшись, ответил Дед. – Там каждый второй то взглядом огонь зажигает, то ест вареники, как… как Попандопуло у Гоголя…

– Так у вас тоже Гоголя знают? – с изумлением спросил Текс.

– Конечно, знают. И Пушкина, и Достоевского тоже… Ведь наши миры только перед Атомной войной разошлись, а до того все было почти одинаково.

– Погоди, деда, – спросил Кэп, – а как же наш Монти? Ведь он может лечить?

Дед, услышав этот вопрос, помрачнел:

– Дело в том, что я об этом вашем… Капюшоне ничего не знаю и ничего за эти дни о нем так и не смог выяснить. И еще – я не понял, почему не услышал их приход. Это меня сильно беспокоит.

После ужина все устроились спать. Кэп предложил было организовать дежурство, но Дед отмахнулся, сказав, что у него и так есть сотня добровольных соглядатаев. И тут же, словно в подтверждение его слов, из-под полатей раздался тонкий мышиный писк.

– Во, слыхали! Мышка-норушка согласна со мной и чуть что – предупредит. Сова – на тропе, другая здесь, ну и еще кое-какие птахи, ну а мышки – серенькие и незаметные такие, – тихим и уже сонным голосом добавил Дед, напоследок пробормотав: – Так что спим спокойно!

Ночью все, кроме Дока, дрыхли, как говорится, без задних ног. Мысли о пережитом не давали Доку уснуть как следует, да и тревога о будущем не способствовала сну. А вот Дед, на удивление, спал как убитый, и впервые он довольно громко храпел всю ночь и даже после того, как все поднялись и на цыпочках вышли, продолжил свои сонные рулады. Утро было туманным и довольно холодным. Туман то клубами наплывал на поляну, то такими же могучими комьями поднимался вверх. Когда вскипятили чай, появился Дед. Остановившись на крылечке, он потянулся так, что захрустели косточки, и со словами:

– Эх, старость не радость! – бойкой трусцой побежал на ручей, умываться.

– Как же, старость! Знаешь как он по тропе пер вчера? Мы едва угнались за ним. Причем, когда пришли сюда, Дед был свеж и спокоен, даже дыхание не сбил, а вот… Текс весь в мыле был. Легкие чуть сами из груди у него не выскакивали.

– Лучше бы на себя посмотрел, – огрызнулся тот. – Прикинь, – сказал он, обращаясь к Доку, – у этого морячилы аж ноги заплетались. Уже на поляне он чуть-чуть не упал!

– А что тут удивительного? Не каждый день по 15 км за неполный час пробегаем.

Позавтракали в тишине – Дед за эти месяцы приучил их придерживаться старого правила: «Когда я ем, я глух и нем». Текс поначалу высмеивал это, но быстро убедился, что еда в молчании и даже без всяких ограничений не позволяет съедать лишнего, и человек не толстеет.

– А потом, – говорил Дед, – я научу вас, как надо каждый кусочек еды сопровождать думкой. Мысль – как идет кусочек, куда ложится, и кое-что другое. Тогда вообще все ваши пуза исчезнут, а мышцы укрепятся. А то лопаете чашками, балаболите, вот еда и не впрок.

Позавтракав, Дед сказал:

– А теперь, други, давайте обсудим, как вам вернуться. Я всю ночь продумал об этом.

– Ага, продумал, – дружно засмеялись Текс с Кэпом. – Ты же спал и так храпел, что я за избу боялся, как бы не рассыпалась.