Олег Таругин: Танкоопасное направление. «Броня крепка!»

Кувыркнувшись из люка и распластавшись на земле, дал длинную, в полмагазина, неприцельную очередь по горному склону; снова перекатился и позволил себе оглянуться на подбитый БТР. Как раз вовремя, чтоб увидеть, как из всех люков полыхнуло огненно-рыжее, перевитое черными дымными тяжами пламя – то ли взорвался топливный бак, то ли духи засадили в бэтээр еще одну гранату, что скорее. Волна горячего, обжигающего воздуха накрыла Диму, заставляя еще плотнее вжиматься в эту, в общем-то, абсолютно чужую, но уже обильно напоенную кровью советских пацанов землю. Казалось, от нестерпимого жара горящего бензина вспыхнет одежда и начнут рваться боеприпасы в десантной разгрузке, однако страха он отчего-то не испытывал…

…потому что гораздо страшнее было видеть своих попавших в огненную ловушку ребят, живыми факелами вываливающихся из люков прямо в лужу пылающего бензина…

Зарычав от собственного бессилия, парень рванулся в сторону, вновь меняя позицию и стремясь поскорее отползти от горящей машины – при таком пламени до взрыва боекомплекта оставались считаные секунды. А шансов уцелеть, находясь столь близко, не оставалось; особенно если брать в расчет загруженные в БТР и закрепленные снаружи на броне ради экономии места в грузовиках ящики с ручными гранатами, выстрелами к РПГ и патронными цинками для одного из дальних гарнизонов.

Выпустив еще очередь, Дмитрий сменил магазин, отшвырнув в пыль пустой, и пополз между камнями обочины. Пули беззлобно посвистывали над головой, визгливо рикошетировали от брони, сухо щелкали о каменистую дорогу, поднимая фонтанчики пыли и разбрасывая мелкие камешки, – вражеский огонь был плотным, но пока не слишком прицельным. Ситуация, в принципе, однозначно патовая. Их вполне профессионально зажали в клещи перекрестным огнем и теперь не спеша расстреливают. Бэтээр шел замыкающим, возглавляла колонну БМП лейтенанта Ерошкина, ныне застывшая поперек дороги, со съехавшей набок башней и выбитыми ударной волной люками, жарко пылающая и щедро фонтанирующая рвущимся боекомплектом. Десанта, перед тем сидевшего на броне, видно не было, даже трупов – смело взрывом. Объехать подбитую бронемашину никакой возможности не оставалось, спихнуть с дороги – тем более. Да и как ее спихнешь, если идущий следом «КамАЗ»-бензовоз ахнул, разбрасывая в стороны тонны пылающей смерти, – то ли из эрпэгэ засадили, то ли зажигательная или трассирующая пуля из крупняка пробила тонкий алюминиевый борт цистерны. Классический расклад, одним словом, рванули первую и замыкающие машины, а теперь добивают запертую на узком серпантине куцую колонну.

Куда важнее другое: ждали именно их и точно знали, что они пойдут сегодня. Колонну, у которой изначально не могло остаться ни одного шанса. Впрочем, это уже вопрос к тому сидящему в штабе офицеру, кто счел возможным и нормальным отправить в рейс два десятка необстрелянных пацанов, недавно прибывших из Ферганской учебки, под прикрытием одного бэтээра и одной старенькой «братской могилы пехоты». И помочь этим мальчишкам, спешащим скорее покинуть насквозь прошитые очередями кузова расстрелянных машин лишь для того, чтобы тут же попасть под кинжальный огонь на дороге, Дима, несмотря на весь свой приличный боевой опыт, не мог. Если бы его парни успели покинуть подбитый бронетранспортер чуть раньше – у них был бы шанс. Крохотный, почти нереальный шанс отвлечь боевиков на себя и дать пацанам на дороге возможность попытаться уцелеть. Ключевое слово, впрочем, именно попытаться…

За спиной оглушительно грохнуло – похоже, все, что находилось в бэтээре взрывоопасного, сдетонировало одновременно. Сорванная с погона башня нелепо кувыркнулась куда-то вправо, выбитые ударной волной люки раскидало далеко в стороны.

Уперев разложенный приклад АКСа в землю, Дмитрий наугад выстрелил из граника, благо ВОГ-25, в нарушение всех мыслимых и немыслимых инструкций, естественно, находился в стволе. И доразрядил магазин в направлении огрызающейся желтоватыми султанчиками ответного огня горы. В стороне рванул еще один бензовоз, рыже-черное пламя на миг замерло пародией на ядерный гриб, тут же растекаясь по дороге тоннами пылающего горючего. Если сейчас на помощь не придут «вертушки», не проредят харкающиеся огнем склоны ракетами, всем полный и абсолютный песец. И полетят в далекий Союз похоронки, обгоняя «черный тюльпан», загруженный десятками цинков с «грузом двести»…

– Суки… – Дмитрий привстал, разряжая по горному склону предпоследний магазин. Смерти он не боялся. Боялся другого – остаться последним уцелевшим; боялся, что шальная душманская пуля перебьет руку, и он не сумеет выдернуть чеку последней же гранаты. Просто слишком хорошо знал, что они сделают с попавшим в плен шурави…