Анатолий Дроздов - Самец взъерошенный

«Наконец-то правильный вопрос! – усмехнулась Октавия. – А то все мужчины… Что она нашла в них?»

– Северина уйдет ни с чем! – сказала пренебрежительно. – Более того, оплеванная. Я приказала закрыть храм на два дня – для подготовки к ревизии. Нолы уже негодуют – они пропускают очередь получить семя. Пусть благодарят Северину. Мужчинам, чтоб не роптали, я компенсирую потерю денег, на что потрачу золото, отложенное для Клавдии, – та не заслужила его. Все только испортила, дура! А вечером я устрою для жриц и пришлых пир. Накрою столы, приглашу их возлечь вместе. Пир перейдет в оргию, – Октавия усмехнулась, – и все окажутся виноватыми. Жрицы – в соблазнении мужчин, те – что нарушили запрет. Если узнают, никому не поздоровится. Так что будут молчать. Тем более делаю доброе дело: как для жриц, так и для пришлых. Им ведь хочется ласки. Вот так!

– Ма! – восхищенно сказала Лавиния.

– Так-то, доченька!

Октавия потрепала ее по щеке.

– Можно и мне… в оргию?

– Нет! – нахмурилась Октавия. – Уезжай! Хочешь Игрра, терпи! Передай Говарду: в скором времени его навещу. С подарком. Есть разговор.

Лавиния кивнула и вышла.

Девочки проводили нас до дома. Взяв в кольцо, шли, чеканя шаг. При этом, как я заметила, горделиво поглядывали на прохожих, как будто сопровождали не старшего декуриона, а, по меньшей мере, принцепса.

У дверей домуса Лола остановила турму.

– Дальше не пойдем! – сказала. – Не хотим мешать.

Она подмигнула.

– Не замучь Игрра, декурион! – крикнул кто-то из задних рядов. – Нам оставь!

Девочки засмеялись.

– Так! – сказал Игрр, делая зверское лицо. – Это кто у нас такой умный?

Шутница спряталась за спины подруг. Лола показала ей кулак.

– Не сердись! – сказала Игрру. – Она не хотела тебя обидеть. Просто мы немножко завидуем… – она запнулась. – Я не то хотела сказать. Мы все помним. Как везли вас в Рому, как ты гладил и кормил нас, а твои друзья нас ласкали. Это были счастливые дни. Никому из «кошек» такого не перепадало. Нам завидует ала. Да что ала? Вся Рома! А теперь мы им всем показали! Они считали, что если богатые и знатные, то все в Паксе принадлежит им. А ты выбрал Виталию, одну из нас. Пусть теперь знают! «Кошки» – самые лучшие!

Она вздернула к небу кулак, и турма завопила и заулюлюкала. Начавшие собираться прохожие метнулись по сторонам.

– Я хочу, чтобы ты знал, – продолжила Лола, когда девочки успокоились. – Мы за тебя что угодно… Кого хочешь на кусочки порежем и псам скормим! Вот!

Игрр засмеялся и обнял Лолу. Та шмыгнула носом и лизнула его в щеку. Затем отступила и выбросила руку от груди.

– Вале!

– Вале! – рявкнула турма и рассыпалась. Девочки заулыбались и, гомоня, двинулись вспять.

Я достала из сумки тяжелый ключ и отперла дверь. Мы вошли в вестибюль.

– Здесь я и живу! Ой! – внезапно спохватилась я. – Совсем забыла! Совершенно нечем тебя кормить. Я не предполагала, что получится с выкупом, поэтому не подготовилась. Сейчас сбегаю в харчевню…

– А это что? – указал Игрр на корзины со снедью. Они стояли чуть в стороне от порога.

– Откуда это? – растерялась я.

– Бог послал, – сказал Игрр, по-хозяйски подхватывая корзины. – Пошли смотреть дом!

И мы пошли. Дом у меня небольшой, но уютный. Квадратный триклиний с мраморным столом, на котором Игорь оставил корзины, традиционные атриум и таблинум. Две небольшие спальни с низкими сводчатыми потолками. Побеленные известкой кирпичные стены, черепичная крыша на потемневших балках и пол из мраморных плит, уложенных прямо на утрамбованную землю. В любую жару в доме прохладно и дышится легко. Дверей внутри нет, ветерок гуляет по комнатам. Зимой, если закрыть дверные проемы и зажечь жаровни, тепло. Игрр дом похвалил, но более всего ему приглянулся дворик. Еще бы! Здесь у меня четыре дерева и просторный бассейн. Из фонтана в форме мраморной головы быка в бассейн льется вода. Она поступает по трубам из акведука. Излишек воды выбегает из бассейна через сток в стенке и попадает в каменный желоб, ведущий к отверстию в фундаменте. Игрр догадался, что там латрина. Заглянул, оценил. Чисто, удобно. Под мраморным стульчаком бежит ручей, уносящий нечистоты в городскую клоаку, никаких запахов… Рядом – баня, откуда мыльная вода стекает туда же. Еще в перистиле имелись клумба и мраморный постамент – в данный момент пустой.

– Здесь была статуя, – объяснила я, заметив его интерес. – Я ее продала, как и картины. К чему, если домус заберут?