Валери Фрост - История классической попаданки. Летящей походкой

Сольвейг срочно нуждалась в релаксантах: скованность движений грозила перерасти в замкнутость и испортить весь праздник.

– Давай выпьем, девушка. – Аня протянула наполненный игристым вином бокал.

Леди С недоверчиво покосилась.

– Сольвейг, – старшая леди понизила голос, – сколько осталось до свадьбы?

Глаза блондинки увлажнились и загорелись огнем, она выхватила бокал и залпом осушила его.

– Еще, – протянула пустой бокал Ане и замерла, глядя куда-то за плечо кузины.

Земная медленно обернулась и обомлела в очередной раз: прибыло лекарство для тела. В двойном экземпляре. Сорифез однозначно выбрала профессию по призванию: умея читать по лицам, она читала и души, знала чужие чаяния и желания как открытую книгу.

Перед девушками стояли двое. Один – безумно похожий на Пэйона: высокий, тонкий, беловолосый, с острыми чертами лица. Второй – полная противоположность Кастора: широкоплечий, невысокий, длинноволосый, рыжий, белокожий. Ну и пускай непохожий, но слюнки-то все равно потекли.

Блондин аккуратно наполнил пустой бокал завороженной Сольвейг, взял за руку и усадил ее в шезлонг. Сам же уселся в ногах, обнаружил на столе некую густую желеобразную массу в пиале, зачерпнул рукой и принялся массировать ступни императорской невесты. Сольвейг снова выпила бокал до дна и поставила на столик, чтобы, часом, не выронить из трясущихся рук.

Ане идея с массажем пришлась по вкусу: кого-кого, а ее уговаривать нужды не было. Глотнув прохладного вина, Земная прошла мимо рыжего изваяния, провела кончиками пальцев по рельефному животу и опустилась в кресло, подставив ногу для массажа.

– Соль, ты знаешь, что это? – Аня кивнула на пиалу.

– Не-э-эт, – пропела блондинка, потягиваясь и запрокидывая голову назад: золотые волосы каскадом заструились со спинке шезлонга. – Но это та-а-ак приятно.

– Конечно приятно, это ведь массаж с апельсиновыми косточками! Еще вина?

– Давай. Даже если не получится избавиться от наследника, хоть повеселюсь от души в последние дни свободы.

– Слушай, а ты не думала о том, что свобода может и не закончиться с замужеством?

– Ха, Аня, ты смешная. Ты видела, каков мой отец?

– Блюститель традиций?

– Ага, закостенелый блюститель. Так вот, императорская семья – еще хуже. Не думаю, что мне будет позволено шить.

– А рисовать?

– А толку? Даже если я буду рисовать картины, мне же придется показывать их цензорам, даже отправить домой не смогу без контроля. А это министры, еще более приземленные, чем мой отец.

– Тогда ты просто обязана ликвидировать имперскую зашоренность!

– Каким образом?

– Выйдя замуж за будущего императора и открыв окно в Европу!

– Куда?

– В новый мир. – Аня улыбнулась, подлив в бокалы вина.

– Ну ты смешная, Аня. Выйдя замуж, я стану рабыней.

– Роксолана тоже так думала.

– Кто?

– Роксолана. Роковая женщина. Ее украли и продали в рабство тирану-многоженцу. А она смогла завоевать сердце султана и управлять страной, перекраивая все по-своему, обходя острые камни законов даже на быстром течении.

– Ну и каким же образом? С чего бы императору… будущему императору слушаться жену? Он сам себе голова.

Аня ухмыльнулась, вспоминая похожий разговор.

– Голова… конечно, муж – голова в семье. А голова на чем сидит?

– На чем?

– На шее. И голова поворачивается туда, куда повернет ее шея. А шея – это ты.

Сольвейг задумалась.

– Все равно не понимаю, как можно управлять голов… мужчиной.

– Для начала тебе необходимо его удивить. Хочешь быть единственной и неповторимой – будь ею. Удиви широтой взглядов и фокусами в постели.

Раскрасневшаяся Сольвейг стала почти пунцовой.

– Не надо стесняться, милая. Очень жаль, что в ваших пансионах благородных девиц не преподают основы соблазнения.

Аня наклонилась к рыжему Аполлону и потянула его руки вверх по ноге, от лодыжки до икры. Намек был понят, и массаж продолжился на тридцать сантиметров выше. Блондин проделал такой же фокус с ножками Сольвейг. Коктейль из эмоций – страх, интерес, блаженство – отразился на лице невесты, очередной глоток вина вновь расслабил девушку и уложил на шезлонг.

– Хотя, с другой стороны, – продолжила Аня, – хорошо, что вас не учат. Доступность такой информации может развратить и превратить неумелых и жаждущих приключений в продажных и покинутых.

Массаж и вино расслабляли, мысли текли по течению, цепляя по дороге лепестки воспоминаний, подробностей и откровений.