Константин Радов - Миноносец. ГРУ Петра Великого

Но тут мужицкое упрямство взыграло. Не знаю почему, может, владелец показался недостаточно грозным? Тощий, бледный и хромой – что из него за помещик!

– Послушайте, почтенные! – Проходя одни и те же рассуждения по третьему кругу, я начал терять терпение. – Вы меня уверяете, что оброки платить не в силах, потому как земли у вас мало, и та неродящая.

– Истинно так, милостивец! Голодною смертью помираем!

– Ты, братец, только не говори, что с голоду опух – на тебе сала, как на кабане. Здесь суглинки да болота, а в Азовской губернии чернозем нетронутый в аршин глубиной и урожай сам-двадцать – обычное дело… Но переселяться, значит, отказываетесь?!

– Помилуй, батюшко! Хоть бы и помереть – да на своей земле!

– Не гневите Господа. Он без людских подсказок решает, когда кого прибрать. А вас еще сто лет здесь оставит, ему такие спорщики на небесах на хрен не нужны. Зато я не оставлю: жалко мне глядеть, какие вы бедные да убогие. Чтоб было кому вас, сирот казанских, призреть – продам деревни к тульским заводам! И мне лучше – а то прибытку никакого…

Елейно-придурковатые выражения сползли со стариковских лиц. Выборные стали переглядываться: а мы, это, не переборщили, братцы? О жизни заводских крестьян слышали всякое – но хорошего мало. Растерянность сменилась испугом:

– Не надо, батюшка! Не хотим к тульским заводам…

– Ладно, будь по-вашему! Не хотите к тульским? Продам к уральским! Что, опять не ладно?! Да на вас, смотрю, не угодишь! – Я обернулся к состоявшему при мне унтеру: – Тимоха! Приказчик демидовский пока еще в уезде, давай-ка седлай коня и дуй за ним! А вы, почтенные, ступайте с Богом!

Опустив головы, старики вышли прочь, чувствуя, что сваляли дурака – не нужно было так прибедняться! Прошло не более получаса, когда робкий стук возвестил возвращение выборных, павших со слезами в ноги:

– Не погуби, боярин! Заплатим без прекословия, колико скажешь! Токмо не отдавай в ту неволю египетскую!

Вернулись старшины не со всех деревень – и ладно. Упрямцы и тугодумы на другой день сменили хозяина. Зачем мне пачкать шпагу усмирением собственных крестьян? У Демидовых заводская стража есть, вот им такие дела впору. С переселением на юг тоже решили. Первыми отправляются охотники, своею волей, во вторую очередь – недоимщики. Переселенцам льгота дается и помощь: хлебом, лесом и земледельческим снарядом. Кто здесь беден, может, там разбогатеет. А справные хозяйства нарушать незачем: если платят вовремя все подати и оброки, сам их не трону и другим не дам.

Когда-то я наивно полагал, что царь рано или поздно перестроит отношения сословий на европейский лад, дав крестьянам свободу от личного рабства и оставив помещикам только землю, в виде военного трофея. Однако в стране, где нет законности, цена свободы невелика. Еще отец государя под страхом кнута запрещал городским жителям записываться в холопы! Громадное большинство крестьян мечтает не о свободе, а о хорошем хозяине. Почему? А вот представьте: заночевала в селе воинская команда с каким-нибудь поручиком во главе. Если у крестьян нет защиты, участь их будет как у жителей вражеской крепости: никакое имущество не останется в безопасности, всем девкам подолы обдерут, а кто посмеет воспротивиться – тому в рыло!

Теперь вообразите, что перед следующим ночлегом лихого поручика встретит у околицы нагло ухмыляющийся мужик: «Тута деревня генерала Страхолюдова, а я прикащик евонный. Тябе, мил человек, чево здеся надо?!» Потом, на вежливую просьбу о пристанище, укажет, что переночевать можно вон в том овине – только, от греха, не курить и огня не разводить. Крупу и муку он готов продать по базарной цене, а насчет курей чтоб и не мечтали – не велено. По деревне зря не шляться, а ежели какая девка на что пожалуется, так поручика самого раком поставят…

Трудных для крестьян ситуаций бывает в русской жизни множество, причем гражданские власти ничуть не более сынов Марса уважают покой и собственность жителей. Бекташевский староста Егор Антипов давно жаловался в письмах на уездных лихоимцев. Пока я путешествовал, новые несчастья приключились.

– Александр Иваныч, благодетель ты наш! Беда с глуздовскими мужиками! Соседи, век бы их не видать! Еще в прошлом годе на поемных лугах наших косцов побили, покалечили, с покоса согнали – а теперь и в Чернореченский лес не пускают, говорят – ихний! Да какой же ихний, когда он спокон веку, от прадедов, наш! А помещик у них Иван Заломаев, лихой человек, злобный и жадный, сам этим всем и верховодит. Как наедут на кого – над бабами охальничают, а мужиков бьют, иной раз и до смерти: брат мой двоюродный Никита от таковых побоев слёг, да потом и помер: нутро ему отбили…