Константин Радов - Миноносец. ГРУ Петра Великого

Поведав о недавних парламентских дебатах, я перешел к военным инвенциям, о которых генерал в общих чертах слышал, но последних усовершенствований еще не знал.

– Чем словесно рассказывать – лучше поднимемся на мой галиот, покажу.

Последняя партия мин, построенных Ефимом Никоновым и его подручными по моим указаниям, мало походила на первоначальные бочонки с порохом. Длинные, плотно сшитые из узких планок деревянные рыбы, с растопыренными дощатыми плавниками и торчащими из спин железными крючьями, выглядели как чудища из сказки. Нарисованные для смеху мальчишками-подмастерьями глаза и акульи пасти довершали впечатление.

– Ух ты, какие! Это к шесту привязывать или на веревке тащить?

– Как угодно, смотря по диспозиции: конструкция единая. От оборонительных мин, кои ставятся на якорь, пока отказались. Слишком много их надо, и порох отсыревает. Свая, забитая в морское дно, с оголовком на глубине сажени, действует не хуже – но стократ надежнее.

– У Котлин-острова грунт позволяет. А здесь повсеместно камень.

– Надо сначала эти испытать. Если хорошо себя покажут – вернусь к оборонительным. Есть мысль, как поднять упругость воздуха в бочонке, чтобы вода не просачивалась.

Отказавшись от любезного предложения князя разделить занятую им квартиру, я остался на своем судне. Гельсингфорс, крохотный шведский городок, чуть не вымерший дотла в чуму десятого года, с трудом вмещал целую дивизию, расположившуюся в нем и вокруг. Многие солдаты так и ночевали на галерах либо в шатрах на морском берегу. Моя каюта уступала, конечно, по удобству обывательскому дому – зато при отдельном жительстве легче умерить груз обязанностей, возложенных начальником. Как всегда на войне, генералов был некомплект – хотя в Петербурге, всего лишь в двух днях пути, они водились в изобилии.

Впрочем, ставить себя совсем отдельно и не впрягаться в армейскую лямку было бы непорядочно, а знакомое самоощущение части боевой машины, составленной из тысяч человеческих существ, казалось даже приятным после долгого перерыва. Вместе с бригадирами фон Менгденом и Барятинским мне довелось нести присущие чину заботы, знакомясь по ходу дела с подчиненными и вникая в особенности здешней географии с военной точки зрения. Чтобы достичь такой же ясности видения, как на юге, понадобились бы годы, однако здесь надо мною стоял опытный Голицын, да и сам государь находился достаточно близко.

Довольно скоро Его Величество напомнил о себе. Неприятель обнаружил намерение контролировать воды около Аландских островов, одна из наших дозорных лодок была взята. Имея пятикратное преимущество в гребных судах, мы просто обязаны были удержать за собой эту часть моря, через которую проходили пути в Ботнический залив и к самому Стокгольму. Исполняя повеление Петра, галерный флот выдвинулся к острову Ламеланду. По недостаточному знанию местных вод я не получил начальства над отдельною частью корпуса, а состоял помощником при командующем генерале. В Ледзундском проливе наш караван подвергся неожиданному нападению шведской эскадры, галеры начали беспорядочно отступать от многократно сильнейших в артиллерийском бою неприятельских фрегатов.

Распоряжения князя дают превосходный пример спокойного, непоказного мужества и хладнокровия. Избегая столкновения в открытых водах, где находящийся на ветре неприятель мог делать с нами все, что угодно, он приказал отойти в изобилующие мелкими островками и подводными камнями теснины. Преследователи, мнившие себя победителями, бесстрашно сунулись в ловушку: два фрегата плотно сели на мель, остальные маневрировали с чрезвычайной осторожностью, постоянно бросая лот.

– Приготовиться к абордажу!

Поползли фалы с сигнальными флагами, послышались команды офицеров. Галеры ставятся к бою достаточно плотно, чтобы приказы передавать голосом, от одного конца строя к другому.

– Князь Михаил Михайлович, изволь диспозицию учинить об атаке минами. Неприятель хотя не на якоре, но в маневре ограничен.

– Александр Иваныч, не порть казенное добро: эти суда сегодня же будут государевыми! Разве флагман беспокоит, «Померания», таких кораблей мы еще не брали. Сделаем вот что. Прикажи своим людям атаковать только тех, кто отобьется и уходить будет.

– Слушаюсь! Так и исполню.

– Сам, что ли, хочешь идти?

– Беспременно. Оружие неиспытанное, мне надо действие видеть.

– С Богом! Будем живы – расскажешь.

В моем присутствии рядом с Голицыным не было нужды, а к желанию подчиненных быть в гуще боя он всегда относился с уважением. Баталия кипела вовсю, когда под самым берегом, по недоступному даже галерам мелководью, проскользнули мимо сражающихся четыре вельбота.