Оксана Гринберга - Королева. Выжить, чтобы не свихнуться

– Елизавета… Лиззи… Страсть между нами – это словно знак, посланный небесами. Прошу, скажите мне «Да!».

Второе предложение за сегодня. А он настойчивый! Я пробормотала, что совсем его не знаю. Правда, несколько минут назад это мне не мешало целовать мужчину так, словно, кроме него, не нужен никто другой. Все, Лиза, допрыгалась! Холодная вода, утренняя месса и теннис – отличное лекарство от странных мыслей и необузданных желаний.

Этой ночью я ворочалась так, что мешала спать не только фрейлинам, но и собакам. Слишком уж откровенные были сны. Таких нельзя пересказывать не только толкователям сновидений, но и собственным советникам, которые поинтересовались моим самочувствием и причиной хмурого вида с утра. Пожала плечами. Их это не касается! Затем не менее хмурый Уильям под неодобрительные взгляды присутствующих зачитал список бывших любовниц Фредерика. И что мне теперь с этим делать? Я поинтересовалась у государственного секретаря:

– Уильям, поделитесь секретом, где вы добываете информацию? Кого подкупили на этот раз?

– Не подкупили, а подпоили, – пробурчал он. Экономия налицо! – Племянника Фредерика, герцога Голштейна. Юноша недоволен дядей, так как имеет на вас собственные виды.

Совет удивился, я кивнула. Да, помню молодого человека, от липких взглядов которого хотелось почесаться, словно у меня на него аллергия.

– Надеюсь, эти имена не послужат причиной отказа принцу? Елизавета, – он замешкался, – вы должны понимать, что мужчины до брака могут… кхм…

Я чуть было не схватилась за голову.

– Уильям, прошу вас, не надо!

Не хватало лекции на тему различий в мужской и женской физиологии из уст государственного секретаря!

– Тогда зачем вам потребовался этот лист? – спросил Уильям, потрясая списком. Не так чтобы внушительным, но женщины Фредерика любили, и он платил им той же монетой.

– По крайней мере, удостовериться, что ему не нравятся мальчики, – любезно ответила я.

Не признаваться же, что приревновала принца к собственным фрейлинам, которых сама послала его соблазнять. Думаю, Совет потерялся бы в лабиринте женской логики.

– А то знаете как бывает! – добавила я.

Советники пробормотали, что сами не знают, но наслышаны. Может, и правильно, что проверили принца, а то в Европах нравы-то вон какие! Не то что при нашем дворе. Особенно если королева собирается замуж за будущего датского короля. Ведь она собирается?

– Еще не решила, – разочаровала я мужчин, после чего долго выслушивала хвалебные оды уму, внешности и рассудительности принца, но уже из уст советников. Некоторые, кстати, в красноречии не уступали фрейлинам.

– Что не устраивает вас на этот раз? – допытывался государственный секретарь. – Чем плох датский принц? Елизавета, я знаю о вашем разговоре с Уильямом Пиккерингом. Если мы заручимся поддержкой Дании на море, то Испания нам больше не страшна. Фредерик в случае вашего согласия на брак подпишет договор о военном и политическом союзе.

– Думаете, это позволит нам выиграть войну?

– Думаю, Испания не рискнет напасть.

– Уильям, кто может это гарантировать? Неужели вы стали доверенным лицом Филиппа и он поделится планами на будущее? – рассердилась я. Конечно, аргумент в пользу брака с Фредериком серьезный, не поспоришь. – Я знаю датского принца только по письмам. Мы знакомы всего лишь два дня. Этого недостаточно, чтобы принять решение. Мне потребуется больше времени.

– Время, время… – пробурчал Уильям. – Датчане у нас пробудут больше недели, надеюсь, вашему величеству этого хватит, чтобы определиться. И прекратите думать об Испании, думайте лучше о… нашем госте! Заверяю вас, флот, усиленный датскими кораблями, Филиппу не по зубам! К тому же этой осенью прибудут еще корабли из Венеции.

Когда государственный секретарь злился, он вместо «Елизаветы» называл меня «вашим величеством». Ничего, переживу! Глядишь, и правда отобьемся, если Филипп нападет, разозленный тем, что выйду замуж не за него… Правда, я еще ничего не решила.

Следующие дни Фредерик не отпускал меня ни на шаг. Мы участвовали в королевской охоте, скакали бок о бок по весеннему лесу, оставив далеко позади охрану и придворных, а затем и вовсе свернули в сторону. Бог с ним, с этим оленем… Спешились на отдаленной поляне, и он вновь меня поцеловал. Да так, что я поняла – страсть, вспыхнувшая между нами, никуда не пропала, а притаилась в засаде, готовая напасть, ударить, лишить сил, сбить с дыхания, а затем и вовсе сжечь в пожаре желания.