Роман Глушков - Штурм

– Хищникам – пора, а нам еще рановато, – ответил Куприянов. – Начнем торопиться, когда придет время. А пока наша задача – сидеть и не рыпаться. Нельзя допустить фальстарт… если, конечно, ты не желаешь очутиться со своей короткой сабелькой в самой гуще битвы.

– А если «треуголкам» все-таки повезет и они успеют открыть ворота до того, как к ним сбежится вся здешняя рвань?

– Крайне сомнительно, – мотнул головой Кальтер. – Для такой удачи нужна огневая мощь раз в десять больше той, которой располагают «треуголки». На что они сейчас надеются, так это на свою организованность. И на то, что, взбежав на лестницу первыми, они займут более выгодную позицию. Такую, с которой станут отбивать превосходящие силы противника, пока один из них будет возиться с пакалями. В теории это хорошая тактика. Однако, чую, здесь есть какой-то подвох. Не может не быть. Если бы все было настолько элементарно, вряд ли это место имело такую дурную репутацию.

Храбрости пехоте и вправду было не занимать. Даже зная, с какой прорвой врагов она столкнется, шестерка «треуголок» все равно выстроилась в колонну по два и, держа ружья перед собой, бегом припустила к лестнице. Было непривычно видеть, как в этом диком краю кто-то еще соблюдает воинскую дисциплину. Вот только проку от нее здесь было не больше, чем от солнцезащитных очков в кромешной темноте. Пехотный строй по-настоящему силен лишь тогда, когда в нем маршируют десятки, а лучше сотни бойцов. Тех, что способны дать ураганный ружейный залп и ощетиниться лесом штыков. Хорошо обученный строй всегда и везде теснил неорганизованную толпу, причем зачастую превосходящую его по численности. А шестерых пехотинцев, даже самых храбрых и дисциплинированных, было слишком мало для полноценного боевого порядка. И оборонительного, и наступательного. Вот почему все их построения выглядели сегодня лишь как дань уставу и традиции, не более, и не годились для отражения массированной атаки противника.

– Тебе что-нибудь известно о римских легионерах из того лагеря, где мы вчера встретились? – осведомился Кальтер, глядя на бегущих солдат. В суете насыщенного событиями вчерашнего дня он успел позабыть об этих вероятных противниках. Тем более что так и не нашел следов их армии.

– Наверное, каждый в нашей проклятой долине озадачивался этим вопросом. Разумеется, кроме тех из нас, кто жил еще до римской эпохи, – ответил Сквозняк. – «Сколько пакалей надо собрать, чтобы провести в ворота крепости целый легион?» – вопрос из той же безответной категории, что и «какого рожна все мы тут забыли?».

– Не уверен, что речь идет именно о легионе, – возразил Куприянов. – Лагерь для него слишком маловат.

– Ну, пускай не легион, а всего лишь его отряд, – не стал спорить Серега. – Все равно никто не знает, как он просочился в Мегалит. Если только «серые» сами его туда не впустили за какие-то особые заслуги или для особых целей.

– Очень даже не исключено. – Эта версия показалась Кальтеру довольно интересной. – И если ты прав, значит, мы знаем как минимум одного вероятного противника, который ждет счастливчиков за воротами Мегалита.

– Даже думать об этом боюсь, – признался Сквозняк. – Хотя, с другой стороны, до встречи с этими римлянами надо еще дожить, а это будет охренительно непросто. Особенно для наших «треуголок». Все, старик, гляди и наслаждайся – сейчас начнется бедлам!..

Еще полминуты назад на прилегающем к лестнице пространстве не было никого, кроме британцев. А теперь, куда ни глянь, отовсюду к ним бежали, размахивая оружием, десятки кричащих головорезов. Были здесь и облаченные в шкуры дикари, вроде тех сарматов. Но были и обладатели огнестрельного оружия в шлемах и кирасах из уже не столь отдаленных эпох, хотя последних наблюдалось значительно меньше. В сравнении с этой разношерстной ватагой и без того невеликая кучка «красных мундиров» стала выглядеть еще жальче. Что, впрочем, не отразилось на их решимости и не заставило повернуть вспять. Да это уже было бы бесполезно, поскольку теперь их в любом случае не оставят в покое. Они переступили ту черту, до которой отношение к ним других обитателей долины было сдержанно-нейтральным. И даже реши британцы сдаться и добровольно отдать врагам пакали, те все равно прикончат их. Просто чтобы выпустить злобу и раздражение, накопившиеся за долгое время отупляющего сидения в засаде.

У британцев оставался лишь один выход: идти вперед и только вперед. И они прибавили ходу, собираясь оказаться на лестнице раньше своих противников.