Константин Калбазов - Бульдог. Экзамен на зрелость

Правда, в последние годы положение понемногу менялось. В первую очередь благодаря появлению военных поселений, которые могли дать серьезный отпор возжелавшим их ограбить и все порушить. Ну и крепкой руке государя, который за подобное карал нещадно. Никто не запрещал казакам жить прежним укладом и не посягал на их права. Но и им лучше было позабыть о принятом некогда решении безнаказанно грабить любого возжелавшего обихаживать землю.

Кстати, расслоение на Дону уже пошло. Нашлось немало казаков, пожелавших осесть на земле. Дабы не нагнетать ситуацию, такие казаки выводились из Донского казачьего войска и переводились в статус военных поселенцев. Для них даже была выделена отдельная территория. На практике они оставались все той же легкой кавалерией, да и в боевом отношении ничего не потеряли. Платить за набеги набегами для них было обычной практикой.

Нашлись и среди донцов те, кому такие порядки пришлись не по нраву. Однако их мало кто спрашивал, а за своеволие строго взыскивали. Поэтому недовольные перебрались на Кубань, к обретавшимся там некрасовцам.

Впрочем, у последних также произошло разделение после издания указа о старообрядцах. Некрасовские казаки были старообрядцами, и отмена гонений для них стала весомым аргументом для возвращения. Другие вернулись после проведенной Канцелярией безопасности определенной работы. Она имела успех в связи со скоропостижной смертью три года назад идейного лидера атамана Некрасова [10]. Постигла беда и ближайших его сподвижников. Кто пропал без следа, кто угас, подхватив какую-то заразу. Так что даже в результате оттока и разделения казаков на войсковых и оседлых общая численность Войска Донского только увеличилась.

У запорожцев дела обстояли несколько иначе. Так, у них не запрещалось возделывать землю или идти в работники на казачьи хутора, а также обзаводиться семьями. Желающим беспрепятственно выделялись наделы. Вот только полноценными казаками такие считаться не могли. Их называли зимовыми казаками, или в насмешку гнездюками, были и иные прозвища. Они также были обязаны иметь воинскую справу, содержать боевого коня. Привлекались к несению караульной службы, выполняли повинности по поддержанию в надлежащем состоянии воинских укреплений.

Но в походы зимовые казаки призывались только в случае крайней на то нужды. Основная их роль состояла в том, чтобы обеспечивать всем необходимым сечевых казаков, лыцарей, как они сами себя называли.

По сути, для беглых и решивших осесть на землях под рукой Сечи ничего не изменилось. На родине они работали на помещиков, панов и бояр, здесь – на казаков. Разве только законы у запорожцев были не в пример более справедливыми и жилось куда привольнее. Никто и не думал отбирать у них последнее, обрекая на голод.

Именно поэтому майор Прутков и предположил, что казаки могли уводить не просто полон, но работников, которых собирались посадить на землю возле Алешковской Сечи. В этом случае это по большому счету был и не полон, в прямом понимании слова, а скорее принудительное переселение, и пленным не угрожало рабство у иноверцев.

– Хм. Ты, господин майор, думай наперед, что говоришь-то, – почесав кончик носа, возразил сотник. – Оно конечно, нынче мы по разные стороны, да только они казаки. Коли кто сам придет да попросится осесть на земле близ Сечи, то его примут под свою руку. А чтобы увести в полон да силой посадить землю обихаживать, среди запорожцев такого отродясь не водилось.

– Ты еще помяни мне моих крепостных, – покачав головой и поудобнее устраиваясь в седле, ухмыльнулся Прутков.

– А и помяну. Иль скажешь, не владеешь людишками?

– Отчего же. Да только я ведь вольных людей в полон не уводил и в рабство не обращал. Господь так распорядился, не я. А эти своих единоверцев резали, а теперь в полон уводят к туркам. Пусть я владею крепостными, но их судьба куда лучше, чем та, которую уготовили им те казачки, за которых ты вступаешься.

– Да не вступаюсь я ни за кого, – стушевался сотник.

– А люди твои? Они как?

– Ты напраслину-то не возводи. Где это слыхано, чтобы казаки слову своему изменяли! – тут же вскинулся сотник, устремив на майора возмущенный взгляд. – Иль удумал, что драться не станем? Не сомневайся, еще и похлеще твоих драгун будем.

– В том, что вои вы превосходные, сомнений у меня нет. Не кипятись. А вот уточнить по поводу того, станете ли биться с теми, с кем еще не так давно бражничали, совсем не помешает.