– Государь, да какая вера тем медикусам, – все же польщенный вниманием, попытался отнекиваться генерал-прокурор.
– Ты свое дело хорошо ведаешь, они свое, – твердо произнес Петр. – Уймись, Павел Иванович. Поумерь свой пыл и подумай о здоровье. На погосте ты мне без надобности. Вон Андрей Иванович, – кивок в сторону Остермана, – куда бережнее к здоровью своему относится, и за то я ему благодарен. Дед мой жизнь свою положил на служение России, а вы все его птенцы, и вам по-иному поступать не к лицу. Помереть много ума не надо. А кто о России заботу иметь будет? Иль бросить меня удумали?
– Да что ты, государь! Как можно?! – чуть ли не в один голос заговорили все трое, и, как отметил Петр, не без довольства.
– Велю всем личным лекарям, при всех важных персонах пребывающим, завтра же явиться к Блюментросту и учинить ему подробный доклад. Прознаю, что дан был какой наказ, дабы о болячках умолчали, пусть тот умник пеняет на себя. Консилиумом каждому будет определено лечение, если таковое потребно. Волю консилиума исполнять неукоснительно. На сегодня все.
Покончив с делами государственными, Петр вновь возвращался к учебе. Занятия заканчивались только к семи часам вечера. Лишь с этого момента он имел возможность заниматься чем-либо, чтобы отвлечься и расслабиться. Порой он отправлялся на приемы или просто в гости. Вообще-то он и это время охотно посвятил бы обучению, но понимание того, что ограничивать свой круг общения неверно, толкало его к расширению оного.
Раз в неделю он непосредственно участвовал в заседаниях Сената. И в этот же день удостаивал своим вниманием коллегии, общаясь не только с возглавлявшими их лицами, но и с их подчиненными, знакомился с делопроизводством.
Окружающие поражались той увлеченности, с которой Петр занимался всем этим. Впрочем, это была одна из черт его характера. Было время, когда он предавался разгульному образу жизни, забывая обо всем остальном. Но самой захватывающей из страстей была охота, которой он посвятил чуть не половину своего пребывания на престоле. Что же, на этот раз у него появилось иное увлечение, и он предавался ему со всем юношеским пылом.
Едва только Петр проводил троих гостей, как во дворце появился Ушаков. Петр принял его без промедления. Бросив взгляд на массивные часы, стоящие в углу кабинета, император прикинул время аудиенции. До занятий оставалось полчаса. Должен поспеть.
– Чем порадуешь, Андрей Иванович?
– В производстве КГБ находится несколько дел о преступлениях, но сведения о каких-либо заговорах отсутствуют.
– Что же, по мне, так это хорошие новости. Но если ничего срочного, тогда с чем пожаловал?
– Государь, ты обещался просмотреть положение о канцелярии, поданное мною на твое рассмотрение. Прости, но, не дождавшись ответа, я сам решил к тебе пожаловать.
– Как же, помню и даже просмотрел. Но это все не то.
– То есть как «все»? – Было видно, что Ушаков задет за живое.
Он уже далеко не первый год занимался своим делом, и ему казалось, что он вполне стройно изложил задачи канцелярии, как и пути их решения. И тут малец, который мало что в жизни видел, вдруг решил указать ему на то, что его труд ничего не стоит.
– Минуточку, Андрей Иванович. Василий!
– Да, государь. – Денщик тут же появился в дверях.
– Передай Арнольду Павловичу, что занятия переносятся на семь часов вечера. У меня возникли кое-какие дела.
– Государь, так ведь к вечеру тебя ждут на приеме у Шереметевых.
– Порезвятся без меня.
– Петр Алексеевич, совсем ты себя загонял с этими науками.
– Васи-илий.
– Прости, государь. Все исполню.
– Вот и исполняй. Итак, Андрей Иванович, вот взгляни на то, что у меня получилось за эти дни.
Петр протянул Ушакову исписанный аккуратным убористым почерком лист бумаги. Тот углубился в чтение. И чем дольше он читал, тем большее удивление отражалось на его лице. Еще бы. Тайная канцелярия, которой он ведал, имела в штате всего лишь двенадцать человек, у которых в производстве было просто запредельное количество дел. А здесь…
– Государь, но это более двух сотен человек.
– Если отделить особую роту КГБ, то получится значительно меньше.
– А для чего нужна особая рота?
– Особые знания и умения, которые потребны для выполнения особых поручений. Заметь, я там указал и особое вооружение, ничего громоздкого и мешающего – так, чтобы и через забор перемахнуть, и на стену без труда забраться, и настичь убегающего. Вот только и форму им нужно создать особую и удобную, ни на парадах, ни в штыковую им не ходить. Более того, муштра строго ограничена, а вот обучить их кое-каким приемам борьбы будет совсем не лишним. Ну, к примеру, чтобы один без оружия мог скрутить троих.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу