Константин Калбазов - Бульдог. В начале пути

Осмотревшись при входе, Петр только усмехнулся. Хотя и говорят, что при дворе его тетки Елизаветы куда как приличнее и богаче, чем при императорском, пусть их. Скупость государя в полной мере компенсируют его подданные. На сегодняшний день наблюдалось самое настоящее соперничество между состоятельными дворянскими родами.

К желанию обойти другого примешивалось еще и соперничество между родовитым и служилым дворянством. Глядя на все возрастающую роскошь в обстановке, Петр даже задумался над тем, чтобы начать производить все потребное для богатого убранства в России. Лучше уж пусть закупают предметы роскоши дома, чем отправляют русское серебро за границу. Ну вот, опять в нем Иван Калита заговорил. Ведь красиво же. И глаз радуется, глядя на все это великолепие. Так чего же тогда все время в голове списки учинять и подсчитывать стоимость?

А касаемо Лизаветы, так ее двор ничуть не богаче императорского. Сто тысяч против ста пятидесяти. Но что правда, то правда, подать себя она умела, как и устроить празднества. Однако пришлось ее слегка одернуть, когда она хотела было выклянчить большую сумму содержания. Но Лиза вывернулась. Так, музыкантами у нее были крепостные, которых ей удалось выкупить за смехотворную цену. А и то, кто откажет тетке императора?

Не желая заниматься делами своих деревенек, она перевела крестьян на оброк. Ее управляющий довольно ушлый малый. Ему не след ждать очередной государственной ревизии. Если подушная подать идет по старым спискам, то оброк взимается по спискам, которые постоянно обновляют. Свое-то учесть куда как проще, чем за всей империей уследить. Так что тысяч тридцать ежегодного дохода деревеньки приносили.

Не обходилось и без подарков. В последнее время окружение Елизаветы постоянно растет, и это вселяет беспокойство. Однако насколько оно обоснованно, еще предстоит выяснить. В конце концов, может статься и так, что стараются добиться расположения цесаревны. Ни для кого не секрет, что подобрать ей партию за границей никак не удается. А в таком случае, глядишь, можно удачно жениться да прирасти парой десятков деревенек да эдак парой тысяч душ. Не поскупится же император на приданое.

Впрочем, это самое безобидное из того, что приходит на ум. К сожалению, есть и иные думы, куда более тревожные. Но тут лучше с холодным рассудком. По-горячему можно таких дров наломать, что потом будешь локти кусать.

– Здравия тебе, Петр Алексеевич. – Граф Механошин, приблизившись к императору, отвесил приличествующий поклон.

А молодец. И первым оказался, и вроде как особо не выделяет императора. Все как завещал Петр Великий. Оно конечно, хозяину дома не пристало выделять кого-либо из гостей, так как для него они все равны. Но с другой-то стороны, приличия требуют поздороваться. Вот он и следует этим самым приличиям.

– И тебе поздорову, Петр Семенович. Я гляжу, у тебя тут веселье в самом разгаре.

– Не у меня, Петр Алексеевич, а у общества, – тут же нашелся граф.

Это привычка, обязывающая к осторожности. Дед в свое время нещадно штрафовал провинившихся хозяев домов непомерными чарками водки. Эдак пару раз опростоволосишься, а потом валишься с ног, не в состоянии совладать с зеленым змием. С одной стороны, все одно особого влияния на ход ассамблеи оказать не можешь, но, с другой – нехорошо, когда хозяин в непотребном виде. Указы указами, а законы гостеприимства для русского человека святы, и никакими распоряжениями того не изжить.

– Дом-то твой, Петр Семенович, – делано вздернул брови император.

– Нынче его двери открыты всем желающим, и здесь действуют лишь законы ассамблеи, покуда кто на них не покусится. И уж я-то этого не собираюсь делать и подавно.

– И чего так опасаешься? Я-то к хмельным потехам ровен, – не унимался Петр, направляясь в сопровождении хозяина из зала, дабы не смущать присутствующих и не вселять надежд.

– А от тебя, Петр Алексеевич, тут ничего и не зависит. Помнится, покойный император специальный указ об ассамблеях издал и повелел следовать ему, пока не заведется особый обычай по ассамблеям.

– Выходит, завелся обычай?

– Не лукавь, Петр Алексеевич. Ведь ведаешь, что завелся. И слава тебе господи. Как вспомню проделки генерал-прокурора, так дурно становится.

Это да. Без перегибов новое никак не угнездится. Ягужинский, поставленный следить за исполнением правил ассамблей, в усердии своем опаивал народ так, что Петру Великому особо пришлось указывать на некоторые моменты. Так, запрещалось подавать питье лежачим, даже если будут просить. Захмелевших и упавших гостей следовало складывать в сторонке, дабы они не мешали танцам, при этом отделяя мужчин от женщин, во избежание конфуза. Сегодня такие разбитные гулянья уже в редкость, разве только на мужских пирушках да попойках.