Андрей Лукин - Хозяин таёжного неба (СИ)

- Маги там сидят, - сказал Стёпка, присаживаясь на бревно и оглаживая ноющую ногу. - Дознаватели весские. А гоблина в Кряжгород отправили. Не успел я немного. Придётся мне теперь туда за ним ехать.

- В Великую Весь поедешь? - глаза у Боявы загорелись. - Я бы тоже с тобой туда, да батя не пустит... А это что? Ой, а у тебя кровь, - она дотронулась до его головы, и он отшатнулся, зашипев от боли:

- Осторожнее!

- К мамке тебе скорее надо, - враз посерьёзнела Боява. - Глянь-ко, у тебя ещё и персты ободраны. Ты там с кем дрался-то? Неужто с магами?

- Не с магами, а с оркимагами, - поправил Стёпка, осторожно ощупывая свою спину. Там тоже было больно. - Персты... Если бы только персты. Посмотри, у меня на спине есть что-нибудь?

Он вытянул рубашку из брюк и аккуратно задрал её вверх. Боява испуганно охнула.

- Что, так страшно? - оглянулся он, тщетно пытаясь разглядеть через плечо собственную спину.

- Да на твоей спине места живого нет! Чем они тебя там били?

- Мечами, - усмехнулся он, кривясь от боли и чувствуя себя немного героем. - Здоровенными такими. Двуручными.

- Каковские оркимаги? - дошло наконец до неё. - Откудова в Усть-Лишае взялися оркимаги?

- Из Оркланда, наверное, откуда же ещё, - Стёпка осторожно заправил рубашку. Левая рука слушалась с трудом. Да что там рука - ломало и саднило уже во всех местах. Поначалу-то думал, что повезло отделаться мелкими ушибами, а оно теперь вон как разболелось, как будто в мясорубке раза три туда и обратно прокрутили.

- Тебе помстилось, - уверенно заявила Боява. - Не верю я, что весичи оркимагов привечают.

- Ну и не верь. А они этих гадов чёрных не только привечают, они с ними... с ним, вернее, потому что там только один оркимаг был... Так они с ним ещё и поспорили на десять драков, сумеют ли меня задержать.

- И... что?

- Что-что... Проспорили маги. Не удержали. Пришлось им с денежками расстаться. А потом они опять поспорили, что уже оркимаг меня схватить не сможет.

Боява смотрела на него откровенно неверящим взглядом, но синяки и ушибы на Стёпкином теле говорили сами за себя.

- А ты?

- А что я? Они поспорили, а я отдувался. Пришлось оркимагу денежки весичам вернуть.

- Ты брешешь! - рассердилась она. - Как это так - они об заклад бились, а дрался ты! Ты, как я посмотрю, совсем дурной! Вы, демоны, все такие или ты один?

- Один я такой, один... Слушай, пошли домой, а, - взмолился он. - Что-то у меня в голове шумит. Может, твоя матушка намажет меня чем-нибудь лечебным.

- Ладно, - тряхнула она головой. - Только дома ты мне всё подробно расскажешь, всё как было и без этих твоих демонских выдумок.

- Согласен, - сказал Стёпка, чувствуя, как голова всё сильнее наливается болью. Нет, там точно трещина образовалась, вон как сквозь неё холодом продувает, аж до самого позвоночника.

Сделав несколько шагов, он понял, что далеко не уйдёт. Мало того, что в голове шумит, так ещё и с ногой стало совсем плохо, того и гляди подломится. Боява заикнулась было о том, чтобы он опёрся на её плечо, но Стёпка только скептически покривился. Ага, очень героически получится: юная медсестра на своих худеньких плечах выносит с поля боя израненного демона. Усть-Лишайские зеваки будут в восторге.

- Не гляди на меня так, - тут же возмутилась она. - Я сильная, я выдержу.

- Ничего не получится, - вздохнул он. - Я на ногу ступать вообще не могу. Эх, блин, почему я мобильник дома оставил! Сейчас бы такси вызвали и все дела.

Боява посмотрела на него долгим жалостливым взглядом:

- Когда той весной Вячко Никошу кистенём по голове ненароком угостил, он, Никоша-то, тоже всё заговаривался. Балаболил непонятное, думали навовсе дурачком останется. Ох, и сильно же, как я посмотрю, тебе досталося.

Стёпка засмеялся, стараясь удержаться от резких движений:

- Я не балаболю, я просто пошутил... Слушай! - вдруг осенило его. - Давай и вправду такси возьмём... Ну, повозку какую-нибудь. Чтобы до дому доехать. А я заплачу.

Десять минут спустя они уже неспешно тряслись, сидя на неструганных досках расхлябанной телеги. Возница подгонял смирную лошадёнку, Боява смотрела на Стёпку сочувствующим взглядом, а он держался за борт, изо всех сил старался не кривиться от боли, когда колёса прыгали на камнях мостовой, и думал о том, что победа не всегда бывает праздником.

* * *

Тётка Зарёна не стала ни охать, ни причитать, ни расспрашивать. Сразу выгнала дочь за водой, Степану велела раздеться, разложила его на лавке, густо смазала пахучей мазью все синяки и ссадины, промыла рану на голове, которая к счастью, оказалась вовсе не трещиной... А вот с ногой было хуже, как бы даже и не перелом. Хозяйка долго мяла её, вертела туда-сюда, сокрушённо вздыхала, но ни к какому окончательному выводу, кажется, не пришла. Намазала ушибленное место чем-то похожим на мёд и туго перебинтовала чистой тряпицей. Вот тебе и неуязвимый демон, ругался про себя Стёпка, терпеливо снося все лечебные процедуры. Очень даже уязвимый, вон как всего измочалили. То, что какой-нибудь обычный человек на его месте после схватки с немороками не только мог на всю жизнь остаться инвалидом, но и вообще с этой жизнью распрощаться, ему в голову не приходило. А он только синяками да ушибами отделался. За такую победу - вполне подходящая цена. Могло быть гораздо хуже.