Ева Никольская - Чужая невеста

Через неделю…

Я задумчиво смотрела на серебристо-синие рубашки карт своего соперника. Йен, словно ленивый рыжий кот, полулежал на кровати и выглядел настолько невозмутимым, что догадаться, блефует он или нет, было просто нереально. Меня же норд читал как открытую книгу. Потому, наверное, в девяти случаях из десяти и выигрывал в ристис. Результат сегодняшней игры: после пяти партий я сидела на его кровати в одном белье, а он – всего лишь босиком. А ведь одевалась я, готовясь к этой игре, как рождественская елка: чего только на себя не навешала, прекрасно зная, что вскоре все мои вещи лягут неопрятной кучкой на соседнее кресло. На большое и вместительное, а вовсе не на такое изящное, как те, что стояли в моей комнате.

Сейчас на его спинке, аккурат над ворохом моей одежды, одиноко висели два носка. Плотные и светлые, связанные из тонкой пряжи и заштопанные на пятках моими руками. Просто наблюдать, как «медведь» мучается с иглой, оказалось выше моих сил, да и хотелось, если честно, сделать для него хоть что-нибудь. С закупкой же новой партии столь необходимых любому мужчине вещей Йен упорно тянул, уверяя, что и старые еще не сносились. Он вообще был довольно неприхотлив в одежде.

Зато на мой гардероб готов был тратиться хоть каждый день, особенно когда мы поменяли старого портного на молоденькую и очень талантливую швею, регулярно приезжавшую в Стортхэм, несмотря на то что нордов она побаивалась. В результате ее частых визитов к концу второй недели нашей совместной с таманом жизни половина встроенного в его стену шкафа оказалась занята моими нарядами. Я бы с удовольствием перенесла часть своих вещей в белую комнату аманты, но там полностью обосновалась Тинара, чей гардероб, перевезенный из дома Ирсов, тоже оказался весьма внушительным.

– Ну что? Продолжим, Лер? – окинув меня крайне откровенным взглядом, спросил Йен и, словно фокусник, принялся перебирать пальцами веер из тонких металлических пластинок, на которых играли блики от зажженных по всей комнате свечей. Зная, что я люблю, когда светло, рыжий натащил в свою берлогу кучу подсвечников и расставил везде, где только можно. Даже лишний факел на стену в спальной зоне повесил.

– Мне уже снимать с себя нечего, – натянув тонкое покрывало на сложенные по-турецки ноги, сказала я.

– А по-моему, еще кое-что осталось, – пристально разглядывая верхнюю часть моего нижнего белья, возразил он. Чувствуя, как вспыхивают острые кончики ушей, я невольно поправила упавшую с плеча лямку. Забавно, что за столько времени, проведенного вместе с таманом, до сих пор не разучилась смущаться, когда он смотрел на меня так многообещающе.

– Ладно, мой ход! – шумно выдохнув, проговорила я и открыла свои карты. Шесть мастей, по шесть фигур в каждой. Никаких шестерок и десяток… одни только картинки, комбинации которых имели разное значение. Правила самых простых игр я выучила за несколько часов, над сложными корпела по сей день. Но для попыток обыграть Йена в ристис, раздев при этом донага, мне хватало и первых. Пока, правда, получалось наоборот, и в «костюме Евы» в основном оставалась сама, но я все равно не сдавалась.

– Ну, надо же, – улыбнулся рыжий, – неужели моя девочка меня сделала?

– Что, правда? – не поверила собственным ушам я.

Он показал мне внутреннюю сторону своего «веера», и я, взвизгнув от радости, бросилась стягивать с любимого мужчины рубашку. Не то чтобы я не делала этого каждую ночь, но по праву победителя раздеть соперника было особенно приятно. А раздевая, чуть прикусить шею, поцеловать под ключицей и провокационно лизнуть темный сосок на мускулистой мужской груди, когда же меня попытаются поймать в объятия – шустро отскочить на прежнее место и с хитрющей улыбкой заявить:

– Мы еще не доиграли, Йен-ри!

– Действии-и-ительно, – глядя на меня не мигая, протянул он и привычными движениями начал тасовать разрисованные пластины купленной мне в подарок колоды. – На ком-то слишком много одежды осталось. Непорядок. – В потемневших глазах его плясали смешинки, а на губах играла предвкушающая улыбка. Охотник. Большой, рыжий… мой. Как же все-таки приятно оказалось стать его добычей.

– Вы представляете! – нарушил нашу идиллию вопль Лааша. – Тинка там снова тискает Эйда и воспитывает котят! – выпалил «невидимка», которого перед началом игры отправили немного пошпионить за мелкой. – Вернее, воспитывает Эйда и снова тискает котят.

Последние дни сестра большую часть времени проводила в керсарне, нянчась с двумя пушистыми малышами и помогая Сорису ухаживать за другими животными. Тинара так сильно хотела собственного ездового кота, что готова была поселиться среди них. И мне даже казалось, что это ее желание сыграло едва ли не главную роль в решении остаться жить в Стортхэме, а не вернуться в особняк Ирсов под присмотр достойной компаньонки. Сориса же общество любопытной малолетки по-своему вытягивало из тоски по сбежавшей Ким.