Константин Калбазов - Колония. Ключ

– Кхм, нормально все, Игорь Викторович, я сам оклемаюсь, – смущенно возразил Ладыгин, явно не желая обращаться к Лебедевой.

– Александр Сергеевич, нам за завтра нужно пройти минимум сто километров, и поверьте, если у вас сейчас наметились проблемы, то завтра все будет только хуже. Так что не спорьте и шагом марш в медблок.

– Что там случилось, Игорь Викторович? – вдруг послышался голос Лебедевой.

Все верно. Машины образовали тесный круг, и внутри своеобразного периметра началась разбивка лагеря. Строители даже предусмотрели некое заграждение из сетки-рабицы, которое натягивали так, чтобы никакая страхолюдина не проползла. Не все же время люди будут находиться в автомобилях. Поэтому на стоянке наблюдалась некоторая теснота, и Наталья вполне расслышала то, что упомянули ее хозяйство, хотя пока и не поняла по какой причине.

– А вот и наш доктор. Наталья Игоревна, обработайте, пожалуйста, этого неуча, взявшегося не за свое дело.

– А что случилось?

– Организуйте ему общий массаж. И желательно повторить завтра с утра.

– Может, мне с ним еще и психотерапией заняться? – возмутилась подобному подходу доктор.

– Я же говорил, – смущенно произнес Ладыгин, махнув рукой и не забыв при этом скривиться от боли, и отвернулся, чтобы уйти.

– Стоять! Мне еще неповоротливых и кряхтящих водителей на марше не хватало. Эдак и до беды недалеко. Поэтому забирайте своего клиента и приведите его в норму. Я все сказал.

Нет, всем конечно же и без того было известно, что у Зарубина характер не подарок. Но только его геологи, которых он натаскивал в многократных выходах, да те, кто прошлой осенью выдвигался к этому месту, знали, насколько он становится властным в поле. Вот теперь и Лебедева увидела его с другой стороны, когда встретилась с ним взглядом. И куда только делся строгий, но вместе с тем добрый и где-то чуткий зрелый мужчина, – ну прямо сам хищником стал.

Вообще-то не в правилах Лебедевой сносить подобное обращение. Но с Зарубиным она решила не конфликтовать. Вопросы касательно единоначалия и железной дисциплины проговаривались еще перед выходом. Как и наказания за нарушения. Так что по возвращении кроме штрафа очень даже легко можно было загреметь на общественные работы, с проживанием в казенном помещении с решетками и жестким лежаком.

Впрочем, она поступила подобным образом скорее не из-за неминуемого наказания. С одной стороны, вопрос не стоил и выеденного яйца, с другой – она искренне уважала Зарубина, поэтому никак не могла позволить себе хотя бы бросить тень на авторитет этого человека.

– Ну и чего стоим, Ладыгин? Идите за мной, – только пожав плечами, велела она. И, больше не глядя в его сторону, направилась к машине, служившей медблоком, лабораторией и местом проживания Лебедевой и Винниковой.

В другое время народ непременно прошелся бы по сладкой парочке, решившей уединиться подальше от народного взора. Но в этот раз не прозвучало не то что сальных шуток, а даже многозначительного шепота. Все просто предпочли позабыть о данном происшествии, вспомнив о своих делах.

Нет, будь на месте Натальи Вика, никто даже не посмотрел бы на наличие здесь ее новоявленного супруга. А вот с Лебедевой все было несколько иначе. Буквально за пару дней до выхода ее едва не изнасиловали.

Стоит ли говорить, что ждало ее после этого? Переселенцев слишком мало, и все друг друга знают, даже по голосам различают. Так что затеряться не получится. Если только обрубить концы. Но испуганная до полусмерти Лебедева все же сумела воспользоваться пистолетом и застрелила насильника. Собаке собачья смерть.

Правда, в поселке жалели, что тот так легко отделался. Вот если бы его привязать к дереву за периметром, да еще и слегка пустить кровь, вот тогда бы удовлетворение было бы полным. Такие простые нравы. Нет, люди не стали кровожадными или жестокими. Просто, если раньше они не имели возможности за себя постоять либо банально боялись, здесь у них вдруг проснулись и уважение к самим себе, и обостренное чувство справедливости…

– Не стойте, снимайте верхнюю одежду, – быстро застелив один из топчанов простынею, распорядилась Лебедева.

Потом склонилась над пластиковым ящиком с красным крестом, что-то там разыскивая. Вообще все хозяйство медика и ученых было тщательнейшим образом упаковано и находилось в подобных ящиках. Впрочем, стеклянные шкафы, с такими же полочками, здесь просто не выжили бы.

Кстати, помимо топчанов и стеллажей, заставленных различными ящиками и упаковками, в помещении имелись еще и три стола. Один из них был длиной в два метра, и в случае необходимости он должен был исполнять роль операционного. Александр грешным делом думал, что его как раз на нем и разложат. Имелось еще и четыре весьма удобных кресла, которые при движении крепились к полу, а при стоянке их вполне можно было использовать для работы, катаясь на колесиках. Правда, делать это следовало аккуратно, все же особым простором салон не отличался.