Варди Соларстейн - Финская руна

— Нет, скорее боевой трофей, вроде скальпа. Это килт, одежда шотландских стрелков. — Лена многозначительно замолчала, доводя под таким психологическим давлением точку кипения любопытства у Славы градусов до трехсот.

— Отец взял его на память еще с Мурманска, как трофей.

— Трофей? Шотландский килт? Под Мурманском? — Викторов вполне обоснованно не спешил поверить в такую историю.

— Папа задумал дезертировать из Мурманского легиона, когда англичане решили его вывезти в Канаду. Там еще возникли проблемы с Карельскими легионерами. Он хотел вернуться к маме. И когда на одном из полустанков встретил, наконец, мою маму, патрульные его схватили и хотели расстрелять. Мама тогда погибла, а он в одиночку перебил весь патруль из этих шотландцев. Мне тогда еще и восьми не исполнилось. Отец оставил меня в семье у знакомых поморов, а сам уплыл в Канаду. Он не мог меня взять с собой. А потом, вот, вернулся… За мной вернулся!

Слава посмотрел на девушку и невольно восхитился — она смотрела на эту тряпку с совершенно неземным выражением лица и счастливо улыбалась. Не каждой сироте выпадает шанс вновь обрести родителей.

— Господи, ну ничего себе история! — Слава прикусил язык, но быстро отошел от испуга, и сориентировался — по его наблюдениям, анахронизмы вроде «Господи», «слава Богу» не чурался использовать в своей речи даже сам товарищ Сталин.

— Да-а-а! — задумчиво прошептала девушка и прижалась к Славе. А затем игриво куснула за ухо. Викторова все же немного настораживала такая внезапно проснувшаяся к нему глубокая любовь со стороны профсоюзницы, но с притягательной дороги соблазнения, куда вели колеи ухаживаний, он сходить отказывался категорически. Пусть кому-то кажется, что они с Леной друг другу не подходят — но даже следы от колесниц сходятся вместе вдали, пусть это и оптический обман. Да и кто сказал, что геометрия любовных отношений — Эвклидова, а не, например, Лобачевского. У Славы, возбужденного такой близостью, совершенно вылетело из головы, что утром, он, например, сам хотел саботировать эту встречу. Женщины все же правы в том, что мужчины устроены довольно просто, и ими, при должной сноровке можно легко манипулировать. Но тут и сам хронодиверсант, при изменившихся вводных условиях, когда стерва Ленусик оказалась такой компанейской барышней, был готов кардинально пересмотреть все свои начальные установки и предубеждения.

И здесь Лена нанесла коварный «удар милосердия», целясь в самый центр удовольствий несчастного, так тщательно ею обольщаемого мужчины. Мизерикордом выступила бутылка красного вина, чья этикетка с налипшей пылью и грязной пробкой, выступила лучшим сертификатом качества этого напитка. Слава, восхитившись внешним видом, профессионально вынул пробку лежавшим на столе штопором, и, не медля ни секунды, и даже не дав вину «подышать», разлил темно-бордовую жидкость по хрустальным фужерам.

Они выпили на брудершафт, глядя друг на друга. Лена смотрела открыто, нагло, с искринкой вызова в расширенных зрачках, своим поведением прямо провоцируя парня на конкретные поступки. Слава был не из тех, кто ночь напролет поет соловьем, заставляя женщину ждать. Но все же предусмотрительно поинтересовался, нет ли еще кого в квартире. А то мало ли, не вовремя зашедшая в комнату внучки бабушка могла увидеть слишком много интересного для своего возраста. Но Лена уверила, что квартира в полном их распоряжении и лишних людей нет. Подхватив со стола бутылку, Ярослав добавил ко вкусу купажа девичий поцелуй, а затем предельно вежливо поинтересовался у дамы месторасположением спальни. Попаданец в делах амурных успешно исповедовал принцип: «Наглость — второе счастье, а выпитая чашечка кофе в постели утром — третье».

Повидавший многое, опытный «Дон Жуан из грядущего» уже знал эту милую черту истинной стервы — суметь показать в первое свидание просто ураганную страсть и предъявить партнеру пятизвездочный уровень комфорта и ласки. Все что не прогибается под серыми ежедневными буднями быта, не замыливается повторением рядовых проблем — всегда свежо, красиво и притягательно. Беда в том, что блистательная любовница — часто отвратительный в обычной семейной жизни человек. Кто-то любит страсть за вспышку, за бурлящий адреналин, разрывающий устои и делящий на «до и после», а кто-то предпочитает тихонько подспудно тлеть, растягивая малыми долями удовольствие на срок длинною в жизнь. Но не дай вам Бог прогуляться с легкими намерениями по такому торфяному болоту, полыхающему в глубине своем огнем будущих раздоров, и в результате неосторожных действий провалиться в самое пекло семейного ада, связав волею судеб свою жизнь с подобной персоной.