Роман Злотников - Кадры решают всё

Спасло меня то, что сначала они почти совсем не использовали оружие, стараясь достать меня в рукопашную или вообще захватить. А может просто опасались попасть в сына Сталина – живой он был куда полезнее, чем мертвый. Но спустя где-то минуту, за которую я успел практически уполовинить противников (четыре пистолета с полностью расстрелянными магазинами и десяток ударов ножом), до командовавших этими людьми лиц начало доходить, что что-то идет не так. После чего раздался крик:

– Аlle töten! [82]

И мне пришлось на мгновение прерваться, чтобы скинуть до сих пор не пришедшего в себя Якова Джугашвили с лавки на пол и завалить его парочкой трупов. После чего я прыгнул в самую гущу…

– В-вы кто?

– Капитан Куницын. РККА, – ухмыляясь, ответил я сыну Сталина, вытаскивая его из-под трупов. В столовой наконец-то установилась тишина. Ну, относительная. Поскольку снаружи грохотало знатно. Мои минометчики раскатывали по бревнышку казарму охраны и дальние бараки, где квартировало приданное лагерной охране усиление. По казарме били БМ-37, а по дальним баракам – полковые минометы. На фоне этого рева едва можно было различить хлесткие хлопки трехлинеек и дудуканье ручников. Ребята добивали охрану на вышках и тех, кто умудрился выбраться из-под минометного обстрела. Яков зашевелился и потянулся к окну.

– Сидеть, – коротко бросил я, опуская его на пол, – рано пока. И… кстати, не подскажите имя-фамилию? А то вдруг ошибочка вышла?

Мой визави насупился.

– Яков Джугашвили. И не надо было меня специально спасать. Я – такой же обычный командир, как и все. Поэтому…

– Так специально и не собирались, – оборвал я его. – Просто по пути попалось. Вот и зашли… – я замер. Ну, точно, интенсивность обстрела заметно снизилась. На этот налет было запланировано израсходовать половину имеющегося боезапаса, каковой стянутые сюда минометы должны были израсходовать меньше чем за пять минут даже с учетом пристрелки. – А вот теперь подпрыгиваем – и ходу, ходу!

Когда мы подскочили к воротам, из них уже бурным потоком выливались бывшие пленные. Но не растекались во все стороны, будто мелкие брызги, как я опасался, а целенаправленно перли к грузовикам, остановившимся на обочине, метрах в десяти друг от друга. А с обеих сторон дороги слышались выкрики:

– Второй барак, после получения оружия строимся у угла сада…

– Третий барак – все ко мне…

– Одиннадцатый барак – выдвигаемся на дорогу к кирпичному заводу…

– Восьмой барак – двигаться к станции…

Ко мне подбежал возбужденный крепыш. Он был уже подпоясан немецким ремнем и обут в немецкие же короткие сапоги. На левом плече сержант держал наш, родной ДП.

– Ну, разведка, – он шагнул ко мне и сильно обнял правой рукой, так и не выпустив пулемета, – век не забуду. Теперь если и сдохну – так весело!

– А вот этого не надо, – усмехнулся я.

– Чего не надо?

– Врать не надо, – отрезал я и, полюбовавшись на его обалделую физиономию, пояснил: – то век помнить буду, то – сдохну. Ты уж постарайся, чтобы век помнить – и не днем меньше. Лады?

Крепыш заржал, хлопнул меня по плечу и умотал. А ко мне подбежал Головатюк.

– Товарищ капитан… – начал он, но закончить так и не успел. За железнодорожной насыпью вновь заревели минометы. Значит, немцы уже на подходе. Быстро же они отреагировали, суки. Опытные. Ну да ничего – выдача оружия идет полным ходом, причем подавляющее большинство бойцов не разбегается по окрестностям, а стягивается к орущим лидерам, где их тут же разбивают на отделения и ставят в строй. Пожалуй, немцев встретят не три, а все шесть, а то и семь тысяч штыков. Да – неорганизованных, да – в подавляющем большинстве обалдевших и растерянных, ну так и немец сейчас так же получит по первое число. Он же никак не ожидал, что его еще на подходе накроют из двух с лишним десятков минометов, а потом причешут из станкачей, установленных для кинжального огня. Так что должны справиться, тем более что большая часть контингента здесь в бою не впервые и замотивированы немцами донельзя. Хотя бы на то, чтобы больше в плен не сдаваться. А нам – пора…

– Хрумп-хрумп-хрумп, – снег под сапогами скрипел вкусно, но мороз уже смог преодолеть тонкую преграду хромовой кожи и начал заметно пощипывать пальцы, обернутые тонкой портянкой. На толстую щегольские, сшитые точно по ноге сапоги не налезали. Эти сапоги генерал армии Жуков заказал еще весной, в Москве, когда еще пребывал в должности начальника Генерального штаба РККА.