Роман Злотников - Кадры решают всё

Впрочем, в последнюю неделю этот «завал» практически перестал расти – подвоз трофеев начал создавать некоторые трудности с ремонтом немецкой техники. И поэтому немецким трофейщикам было приказано большую часть трофеев пока не везти в мастерские, а складировать на местах. Что, в принципе, нам было только на руку, ибо уже имеющегося для наших целей вполне должно было хватить с головой, а прекращение новых поставок резко снижало количество лишних глаз, прибывающих в мастерские.

Вот с боеприпасами дело обстояло намного хуже. Когда мы, расстреляв из арбалетов и взяв «в ножи» охрану, взяли под контроль территорию мастерских, выяснилось, что имеющийся на местном складе боезапас по отношению к количеству наличного вооружения просто мизерный. Ну да это было понятно – никто в эти мастерские никакого боезапаса к трофейному оружию специально не отправлял. То есть все патроны, мины и снаряды, которые оказались в наличии, являлись просто остатками боезапаса, который находился в боеукладках, дисках, лентах и магазинах танков, пулеметов и винтовок на момент их обнаружения трофейщиками.

Этот боекомплект, как правило, изымался трофейщиками из боеукладок и магазинов еще на месте, в поле, поскольку транспортировка трофеев, по требованиям немецких нормативных документов, должна была производиться в разряженном состоянии. Но поскольку у каждой полевой трофейной команды, как правило, имелось ограниченное количество автотранспорта, весь боезапас вместе с собранным оружием сначала доставлялся в эти мастерские, откуда уже он должен был вывозиться на другие склады. Ну, или тем или иным способом утилизироваться. Однако, вызванный нашими нападениями «сбой» логистики, похоже, повлиял и на работу этих мастерских. Потому что последний раз собранные боеприпасы вывозились из мастерских почти за месяц до того, как мы, так сказать, имели честь их посетить. А может, дело было не в сбое логистики, а в чем-то другом… Как бы там ни было, кое-какое количество боезапаса на территории мастерских имелось.

Впрочем, для наших ближайших целей этого боезапаса вполне должно было хватить. Это на триста сорок тысяч винтовок и шесть тысяч пулеметов, обнаруженных нами на складах, треть из которых была признана местными ремонтниками вполне исправной либо требующей минимального ремонта, его был бы мизер. А десяти тысячам винтовок и сотне пулеметов, которые мы собирались задействовать в своих планах, на один бой их должно было хватить с лихвой. Как и запаса мин для наших восьмидесятидвухмиллиметровых и найденных нами уже здесь стадвадцатимиллиметровых минометов. Их тоже, по всем нормативам, были сущие крохи – всего чуть больше трех сотен восьмидесятидвухмиллиметровых и сто сорок – стадвадцатимиллиметровых мин. При том, что, скажем, тех же БМ-37 мы здесь обнаружили почти четыре сотни. То есть по ним выходило даже меньше, чем по одной мине на миномет. Но нам, опять-таки, их должно было хватить…

Однако все это попавшее в наше распоряжение богатство требовалось сначала перебрать, отобрать среди него те образцы, которые находились в наиболее хорошем состоянии, привести их в порядок, доставить к тому месту, где можно будет использовать его наиболее эффективно, и установить на позиции. А шанс сделать это у нас появлялся только в том случае, если немцы как можно дольше будут оставаться в неведении относительно того, что, так сказать, власть в мастерских, переменилась.

Слава богу, среди личного состава батальона кроме меня имелось еще семь человек, которые умели вполне прилично говорить на немецком. Именно прилично. Потому что всего немецкий язык в батальоне в настоящий момент учило процентов шестьдесят личного состава, при этом командиры и сержанты – все поголовно. Но именно учило. До внятного освоения подавляющему большинству пока было еще очень и очень далеко. Но и среди них я смог отобрать еще десятка два тех, кто был способен понимать заданные им вопросы и отделываться от спрашивающих набором простых ответов, типа: «Я не курю», «Я на службе», «Отстань», «Тебе делать нечего?», «Я доложу фельдфебелю» и так далее. Так что шанс на то, что нам удастся хотя бы некоторое время, так сказать, поводить немцев за нос, – был. И неплохой… Кстати, именно тогда мы смогли как следует обкатать наших «телефонных барышень», как со смехом обозвал их Иванюшин, которые затем засели на линии «город – лагерь “Лесной”».

В мастерских мы провели четыре с лишним дня. За это время было принято на ремонт шестнадцать новых грузовиков и выдано прибывшим из частей водителям девять ранее отремонтированных. Еще семь отремонтированных удалось оставить за собой, отговорившись проблемами с поставками запчастей. За это время мастерские, на наше счастье, не посетил ни однин начальник. Но зато нам изрядно потрепала нервы пара унтеров из числа автомобилистов, пригонявших технику на ремонт, желающих непременно узнать, куда это подевался их приятель Гюнтер из состава охраны. На мое счастье один из местных мастеров, которого удалось привлечь на свою сторону обещанием сохранить ему жизнь, сумел разрулить ситуацию, под большим секретом сообщив этой парочке, что Гюнтер договорился с каким-то типом из управления и отбыл в отпуск на родину, под видом заболевшего сослуживца. Поэтому т-с-с-с… молчим, ничего не говорим и Гюнтера не ищем. Все понятно?