Каюр (СИ)

Он смял и выбросил в дверь удостоверение и выписные бумаги.

Из динамиков донесся голос пилота:

- Эй, там! Насчет всяких отверстий! Не открывать! Не соваться! Да и вообще держите руки в карманах, бля. А то катапультируюсь, и летите сами, как знаете.

- Как исправить? Слушай сюда. - Каспар подсел вплотную ко мне, приобнял, я поежился. Попытался стряхнуть его руку, но он цепко держал меня за воротник. - Вот ты все по белому ходил. Как невеста - в невинности и неведении. Как шахматный слон, что воли своей не знает. А ведь боженька нас, кроме всего прочего, чем человек славен, свободой выбора одарил. Помнишь Вазелина? Этот клерикальный неформал сейчас в Нагорную каторгу препровожден. Он говорил бывало: черное тоже необходимо для гармонии... Тоже, мол, Божий путь, устланный человечеством.

Я достаточно устилал собой путь человечеству и в ближайшее время рассчитывал на некоторую передышку.

- Все по белому да по белому... - бормотал он. - Все по белому да по белому - а давай прошвырнемся по черному? Сделаем ход конем. Взять и ступить белой ножкой с белой клетки на черную. Погулять по черному полю. Вот лузеры, чей образ жизни на образ смерти похож... Они говорят, что с черного поля возврата в белое нет. Мол, гуд переходит в бэд и никогда не бывает обратно... Вот и проверим, есть ли этот самый возврат. И так ли образ смерти убог, как его малюют.

- Может все-таки сначала по барам... - пробормотал я, еще не понимая, насколько всё у него серьезно.

- Значит, сделаешь выбор недобровольно, - сказал он. - Я его сделаю за тебя. Так что вали все на меня, как скоро пред Судией предстанешь. Я, конечно, имею в виду дознавателя из депо.

Я вновь шевельнул плечом, но его рука только крепче в меня вцепилась, а в шею что-то впилось. Я вскочил, успев оттолкнуть Каспара. Тот лениво окатился в сторону и даже вставать с полу не стал, глядя на меня насмешливо, лениво ожидая последствий.

- Внимание, на борту! - раздалось из динамика. - Кончай раскачивать воздушный корабль, затейники!

Самолет встряхнуло на одной из воздушных ям.

- Что ты принял, Каспар? - спросил я, еле ворочая языком.

- А хрен его знает. Вот, написано: drug. - Последнее слово он произнес в русской транскрипции. - Ну, думаю, давай дружить.

- И что это всё значит?

Но произнести это уже не удалось. Речевой центр оказался заторможен. Ноги подкашивались, я опустился на принайтовленный тюк, отметив, что левой рукой держусь за горло, словно мне душно или вот-вот стошнит.

Дыхание, однако, было.

Каспар встал. Закинулся еще drug"ом.

Я попытался приподняться, но двигаться уже не мог.

- Хватит дергаться, полупокойник. Я тебе "клемантинку" вколол.

Безумная оная "клемантинка", по отзывам специалистов, вначале тебя обездвиживала, а потом давала устойчивый параноидальный бред.

- Считай, что тебя уже нет почти, - бормотал Каспар, возясь у двери. - Что умер с этого уровня. Удрал. Удрапал. Ударился в бега.

Я полулежал, привалившись спиной к обшивке, ощущая содрогание самолета хребтом. Слышал гул, голос Каспара, однако пошевелиться не мог, пребывая в полной беспомощности.

Язык вдруг сделался толст, словно сельдь во рту, которая к тому же протухла. И не повиновался мне, хотя вопросы были. Их становилось все больше.

- Не дрейфь, брат. Человеком движет тайная страсть к миру иному. Вместе пойдем, что нам в телесной тесности? Я могу и один, да что-то без друзей скучно. Каюром буду тебе, чичероне по черному. Реальная представа с эскортом, а не гоп-скачок на дурнячка.

- Эй, экстремалы! Вы там живы еще? - подал голос пилот в свои микрофоны. - У меня тут лампочка горит. Что с дверями?

- Не отвлекайся на нас! - отозвался Каспар, хотя пилот его, скорее всего, не слышал. - Меж собой мы разберемся. Покуда эта твоя фанера до Парижу летит.

Между делом и трепом он вскрыл еще одну ампулу и наполнил ее содержимым тот же шприц.

- Я и себе - видал? Внутримышечно. Ради тебя радею... Что движет мной? Коварство? Иль любовь? Да сам не знаю... Я как тот истопник, который вместо того, чтобы подкинуть дров, сам в очаг бросился.... Этим ширевом, брат Торопецкий, открывается виза вниз. Туристическая, по аду - Вергилий, помнишь? И пойдем, и пойдем... Сквозь термы и тернии, сквозь жар обжигающий и шипы... Сбросив одежду и тени плотные, обнажившись от кож... Как тебе пыточка?

Он бросил шприц на пол, наступил на него, как бы показывая, что дело касается только нас двоих и никого третьего в нашем предприятии не предвидится.

- Я тебе говорил про дежа вю? Прошлое, которое вдруг есть настоящее с предвосхищеньем грядущего в общих чертах. Дальше больше и хлеще будет. Вечность, в которой время: прошлое - настоящее - будущее - единой империей... Там чудеса! Там йети бродят! Газонокосильщики с косами стоят! И тишина! Впрочем, сам с минуты на минуту увидишь всё. - Он внезапно сел у левого борта, словно у него подкосились ноги, как это только что было со мной. Однако ни дара речи, ни подвижности он не потерял. Очевидно, drug притормаживал, а то и совсем отменял некоторые фармакологические воздействия "клемантинки".