Сергей Щепетов - Троглодит

– Твои слова – истина. Но война с дешитанами кончилась, а русские остались! Они остались вместе с толпой их ненасытных наемников! Киксади пришлось тяжело – все люди стали смеялись над ними!

– Ну, может быть, это только Катлиан – племянник великого Скаутлелта – считал, что все смеются над киксади? – ехидно заметил старичок слева. – А, может, никто и не смеялся, а?

– В твоих словах нет истины! – не удержался вождь. – Многие кланы и куаны выставили своих воинов для той битвы!

– О, да! – сморщился в улыбке старый индеец. – Это была великая битва! Легко ли взять недостроенную крепость, которую никто не охраняет? Слава победителям! Вот только я не пойму, в чем тут воинская доблесть? Чем гордится наш великий вождь?

– Все правила чести были соблюдены! – заявил Катлеан, однако уверенности в его голосе было меньше, чем злобы. Невольно создавалось впечатление, что он просто оправдывается. – Сам Скаутлелт заранее поставил русских в известность, что война началась! Разве нет?

– О, да! Конечно, да! – мелко рассмеялся, тряся перьями, полнотелый персонаж, сидящий напротив. – Твой дядя не понял, что отдает на разграбление свои родовые угодья, а русский начальник не понял, что ему объявляют войну! Хи-хи и ха-ха!..

Данная дискуссия, безусловно, имела глубокий философский смысл и большое историческое значение, но… Но за стенами барака громыхала ружейная и пушечная стрельба. Там свершалось событие, описанное во множестве романов, изображенное на полотнах художников и даже увековеченное на тотемном столбе посреди современного американского города Ситка. Объединенные силы русских штурмуют индейскую крепость Молодого Деревца. Мне было обидно и горько находиться буквально в центре событий и не видеть этой грандиозной битвы: «Широкие массы общественности двадцать первого века о ней даже не знают. А узкие – которые знают – понятия не имеют, как на самом деле все происходило. В Интернете на запрос все время выскакивает батальное полотно с изображением мускулистых полуголых индейцев, которые устремляются навстречу атакующим русским. Катлеан там нарисован с молотком в руке, в русских летят тучи стрел… А я тут стою как дурак. Точнее, как статуя самому себе…»

И я принял радикальное решение: «Пойду-ка погуляю! А эти важные люди пусть и дальше совещаются!»

Никто меня не остановил, никто не сделал замечания, и я оказался на улице. А там плескалась война… Ни детей, ни женщин видно не было, зато одетых в доспехи, раскрашенных в цвета войны мужчин было полно. На головах у многих красовались резные деревянные шлемы, изображающие реальных или сказочных животных довольно жуткого вида. Эти «каски» явно были вырезаны из цельных кусков дерева – вроде капов – и, наверное, весили немало. Но, как говорится, кому на войне легко…

В детстве, помнится, я не раз слушал по телевизору воспоминания участников боев и сражений: мы, мол, здесь, а они – там, они на нас, а мы их с флангов! Вот теперь я сам оказался очевидцем, и что же я видел? Да почти ничего…

Никаких башен индейская фортификация не имела. Что там происходит за забором, изнутри было не ясно. Полторы или две сотни воинов беспорядочно распределились вдоль восточной и южной стен. Они занимались тем, что высовывали стволы ружей между бревен, стреляли и, отступив назад, занимались перезарядкой. Потом снова стреляли и снова перезаряжались. Пальба велась, конечно, не залпами, но некоторый ритм в ней все-таки был – то густо, то пусто. Некоторое время я наблюдал этот процесс, и у меня сложилось впечатление, что индейцы разряжают ружья, почти не целясь – лишь бы пальнуть поскорее в сторону противника!

Справа бабахнуло нечто более солидное. Потом и слева что-то грохнуло в аналогичной тональности. «Не иначе, заговорила индейская артиллерия! – догадался я. – Это надо увидеть!»

Для пушек в стене были проделаны специальные амбразуры. Орудие, которое я рассматривал, было установлено на примитивном деревянном лафете без колес, но с подобием полозьев. После выстрела пушку отбрасывало назад и в бок. Толпа индейцев накидывалась на нее, оттаскивала еще дальше назад и начинала чистить ствол и заряжать. Потом, дружно навалившись, орудие подпихивали к амбразуре, следовал выстрел, и все начиналось сначала. Выстрелы расчет приветствовал громогласными воплями, словно каждый раз они подбивали по вражескому танку. Отследив три «залпа», я так и не заметил процесса наведения и прицеливания хоть куда-то. Создавалось впечатление, что они просто азартно палят «в белый свет как в копеечку».