Александр Антонов - Звезды против свастики. Часть 1

… – Беженцев через границу пускать с большой осторожностью. Важно, чтобы на их плечах к нам в тыл не прорвались немецкие части. А такие попытки будут, уверяю вас! Потому солдат польской армии через границу не пускать вообще. Пусть пробираются, или пробиваются к своей восточной границе, там их примут. Что касается гражданских лиц, то принимать, в первую очередь, лиц еврейской национальности, женщин с детьми и стариков. И обязательно с соблюдением разъяснённых мной мер предосторожности!

Казалось, не телефонный звонок стрекочет, а дребезжат его собственные нервы. Мостяцкий ватной рукой поднял трубку. Звонил министр иностранных дел:

– Пан Президент, Германия объявила нам войну!

– Уже слышу, – тусклым голосом ответил Мостяцкий и положил трубку. За окном резиденции слышались отдалённые взрывы: германские самолёты бомбили военные объекты в пригороде Варшавы.

Известие о начале войны вызвало у варшавян шок. Они, конечно, в большинстве своём, ни в какие манёвры не верили, догадывались, что немцы собираются воевать всерьёз, но не с ними же! Теперь, прислушиваясь к отдалённым взрывам, обыватели гадали: начинать паниковать или чуток погодить? Ведь есть же, в конце концов, англичане… Но когда прибыл берлинский поезд, стало ясно: если англичане где и есть, то не про их, варшавян, честь…

Когда по радио объявили о прибытии поезда из Берлина, посетители главного железнодорожного вокзала поначалу пришли в недоумение: как, и сегодня?

Дело в том, что уже несколько дней в Варшаву ежедневно прибывало по составу из Берлина. Откровенно сказать, для подавляющего большинства поляков то, что многие немцы прямо-таки изнывают от желания познакомиться с достопримечательностями польской столицы, стало большим откровением. С недоумением и, чего скрывать, с неодобрением поглядывали варшавяне на заполонившие мощёные булыжником улицы группы восторженных немцев, с которыми их примиряло лишь то, что те, похоже, вполне искренне восхищались Варшавой. Да чего там! Некоторые гости настолько влюбились в этот и вправду красивый город, что буквально растворялись в узких улочках. Когда ночью состав пересекал государственную границу, количество выезжающих немцев всегда на десяток-полтора сокращалось от количества въехавших. Правда, на следующий день кто-то из потерявшихся возвращался на родину, следующим поездом, однако количество вновь пропавших не восполнялось. У вас, прочитавших последние строчки, ещё не возникла в голове путаница касательно упомянутых немцев? А что тогда говорить о польских пограничниках! Через несколько дней они сбились со счёта и уже не могли вот так, навскидку, ответить на вопрос: сколько же немцев пока не пересекло взад границу?

Недоумение варшавян, оказавшихся в этот день на вокзале, быстро сменилось негодованием. Как так? Немецкие самолёты бомбят военные объекты в пригородах Варшавы, а эти, с позволения сказать «гости», опять припёрлись? И что, они в самом деле станут осматривать город? Надо бы на них взглянуть! И большинство мужчин потянулись к выходу на перрон, сопровождаемые тревожными взглядами польских женщин. Мужчины успокаивающе подмигивали подругам: ничего, мы только посмотрим в их глазки, ну а ежели они покажутся нам чересчур наглыми, то пусть пеняют на себя!

В общем, когда поезд замер у перрона, толпа встречающих выглядела весьма внушительно и вела себя крайне недружелюбно. Я бы на месте немцев и двери открывать не стал, не то что выходить из вагона.

Но, вопреки моему совету, двери вагонов открылись, притом разом, и перед изумлёнными поляками, как грибы после дождя стали вырастать вооружённые до зубов молодчики в невиданной ранее на варшавской земле форме. Чтобы расчистить дорогу, несколько автоматов изрыгнули свинец и пламя над головами жаждущих драки, но совершенно безоружных польских мужчин. Толпа шарахнулась, кого-то придавили, раздались стоны и призывы о помощи. А германские десантники устремились ко всем выходам с перрона, расчищая себе дорогу пинками и зуботычинами.

Выделялся командир, в первую очередь громадным ростом. Отто Скорцени в ЭТОЙ реальности значительно раньше приступил к осуществлению своей эсэсовской карьеры.

Десантники выбегали на привокзальную площадь, захватывали весь приглянувшийся им автотранспорт, увещевая несогласных с предлагаемым порядком вещей поляков при помощи тех же пинков и зуботычин; с пытавшимися вмешаться в процесс полицейскими поступали куда как более жёстко – их пристреливали. Набитые десантниками машины одна за другой покидали площадь, разъезжаясь по хорошо известным тебе, дорогой читатель адресам: почта, телеграф, и далее по списку.