Алексей Махров - Русские не сдаются!

То ли скорость я набрал приличную, то ли немцы оказались гораздо ближе, чем я рассчитал по звуку выстрелом, но на первый пулеметный расчет я напоролся уже через пару минут. Встреча вышла неожиданной для обеих сторон. Немцы явно не ожидали, что на них откуда-то сбоку выскочит с винтовкой наперевес доблестный боец Красной армии, а я просто не ожидал непосредственного контакта так быстро – думал, что определюсь с точными координатами цели по месту, подкрадусь и… дальше по обстоятельствам. Но вышло иначе…

Десантники лежали за большим трухлявым пнем. Двое непосредственно у пулемета, третий в паре метров от них, с биноклем. Вот обладатель бинокля и огреб самым первым. Я, не сбрасывая скорости, пробил ему в голову ногой, словно по футбольному мячу, благо его башка находилась как раз на уровне моих сапог. Звук раздался неописуемый – и приглушенный звон, как от удара в замотанный тряпками колокол (фашист был в каске – орднунг!), и какой-то треск. Командир расчета, роняя бинокль, еще только начал заваливаться на бок, а я, в гигантском прыжке, уже падал на спину второго номера. Приземлился мягко, тело фрица, захрустев, успешно погасило энергию разогнавшегося до «сверхсветовой» скорости восьмидесятикилограммового «болида». Первый номер, сообразив, что развернуть основное оружие в направлении опасности он опоздал, привстал на коленях и бросил руку к кобуре на поясе. Но ни воспользоваться, ни даже достать пистолет десантник не успел – приклад «АВС» впечатался ему точно в переносицу. Брызнула кровь, фашист рухнул ничком.

Контроль? Если только тому, на котором я стою, – что-то в нем до сих пор хрустит и булькает. Стрелять? Не стоит – вокруг может быть еще куча фашистов. Короткий удар прикладом в затылок, под срез каски. А вот первый явно не жилец – глаза стекленеют, похоже, я ему шею сломал. Да и другой, с разбитым лицом, уже никогда не будет пулеметчиком. Минус три!

Оглядываюсь по сторонам – поблизости никого. Как назло, в перестрелке возникла пауза, и я не могу определить по звуку, где сидят остальные десантники. Ну, раз есть пара свободных секунд, нужно потратить их с пользой: проверить трофеи. Пулемет брать? Пожалуй, не стоит – он, сука, тяжелый, да и с рук из него не особо постреляешь. Вернее, стрельнуть-то можно, но исключительно «примерно в том направлении». Моя «АВС» все же хоть и длинная, но полегче раза в два, да и к ее отдаче я привык – приноровился с плеча отсекать очереди по три патрона. Другое оружие? У ганса с биноклем обычный маузеровский карабин, у второго номера расчета точно такой же. А вот у первого номера на пузе была кобура… Ну-ка… Переворачиваю тело, попутно делая контроль ножом по горлу… Ага! Судя по размеру кобуры, там явно не «Парабеллум». Ого! «Вальтер» ППК! Знатный ствол! Но не для нынешней ситуации. Позже подберу. Чем еще тут можно поживиться? Гранаты у десантников есть? Колотушек не видно. Это еще что за железные стаканы? Мини-термосы, что ли? Опаньки, и колечко на них имеется! Гранаты! Только неизвестной мне модели [41]. И что мне с ними делать? Как-то не тянет идти в бой с незнакомым оружием.

А что вокруг? Тишина снова сменилась треском очередей. Причем ближайший источник звука находился всего шагах в тридцати. Это хорошо, что я не стрелял, – надеюсь, что десантники меня так и не засекли.

К этой группе подбираюсь крайне осторожно, буквально на цыпочках. Хорошо, что лесочек хоть и молодой, но изрядно заросший кустами, видимость резко ограничена десятью-пятнадцатью шагами. Последние метры ползу на брюхе, пробираясь под нижними ветками разросшегося малинника. Ага, вот они, суки! С этой точки вижу двоих, но, судя по звукам выстрелов, их должно быть не меньше шести – работают два пулемета, а расчеты у них по три человека. Что делать? Сместиться немного левее?

Я едва успел приподняться для рывка, как на затылок обрушилось что-то твердое и тяжелое. Блин, опять моя многострадальная голова! Которая, как известно, ногам покоя не дает… Я пробыл в сознании еще секунд пять и успел увидеть, как возле моего лица появились десантные ботинки.

«Всё-таки выставили они охранение, а я, дурак, профукал!» – это была последняя мысль, после которой сознание провалилось в темноту.

Когда я очухался, вокруг меня говорили по-немецки.

– Курт, а ты его не пришиб ненароком?

– Никак нет, господин обер-лейтенант! Вон смотрите – очнулся!

– С чего ты взял?

– Глаза под веками зашевелились. Я до войны санитаром в дурдоме работал, научился симуляцию различать!