Сергей Щипанов - По ту сторону

Впрочем, цель моего приезда сюда отнюдь не любование красотами французской столицы.

Дядя Рич навёл справки о Жаке Лурье, корсаре по прозвищу Беспощадный. И с удивлением узнал, что сей достойный подданный короля Генриха III уже с неделю пребывает в раю (или в аду, что более вероятно), получив смертельное ранение в какой-то уличной стычке. Имущество же покойного унаследовала некая Адель, содержанка, с которой Лурье обвенчался буквально за несколько дней до своей трагической кончины. Так что теперь нам предстоит иметь дело не с самим корсаром, а с его вдовой. И неизвестно ещё, что предпочтительней, ибо вдовушка слывёт отчаянной сумасбродкой. Кстати, брак у неё не первый, прежний муж мадам, скончавшийся год назад, звался шевалье де Туш.

Я собралась ехать в Буживаль, домой к свежеиспечённой мадам Лурье, но дядя Рич отговорил, сказав, что возьмёт на себя миссию вести переговоры.

– Мне сподручнее общаться с дамой, – объяснил он. – С тебя она наверняка постарается содрать как можно больше за Роберта, а я собаку съел на разного рода сделках, меня не проведёшь. К тому же, неплохо знаю французский.

Дядя Рич поехал в Бужевиль – местечко близ Парижа, без меня. Я осталась в гостинице ждать.

Сидела и думала: что, собственно, происходит? Почему во Франции удерживают английского подданного, нагло требуя выкуп? Беспредел какой! Столетняя война закончилась без малого полтора века назад, между двумя державами мир… Впрочем, нет, какой, к чёрту, мир, скорее – вооружённый нейтралитет. И те и другие только и ждут случая вцепиться противнику в глотку. Но, не решаются: расклад сил примерно равный. Потому и поощряется каперство – способ насолить сопернику, не ввязываясь в полномасштабный конфликт.

Ух, ты! А ведь я могла бы писать трактаты о Европейской политике шестнадцатого века. Как всё же обостряются мыслительные способности в отсутствие ТВ и интернета!

Я подошла к окну. Ливший с утра дождь закончился, ветер разогнал тучи, Париж купался в солнечных лучах, как в золоте. Пламенели шпили на башенках дворца Консьержи, и пылала верхушка колокольни Сен-Жак, увенчанная статуей святого Иакова. Радостно чирикала птичья мелочь. Кричала, очевидно, расхваливая товар, уличная торговка. Кто-то играл на дудке. Париж жил обычной суматошной жизнью.

А муж мой, должно быть, где-то недалеко, в плену у сумасбродной мадам Лурье… Ч-ё-о-орт! Она что, его вместе с движимым и недвижимым имуществом унаследовала?!

Я в гневе саданула кулаком по стене.

И тут же сказала себе: не дури, может, дядя Рич уже сегодня всё уладит, и я увижу своего Роберта.

Дядя приехал к ночи. Уставший и злой. Ругал на все корки французов.

– Чёртовы лягушатники! Уж так любезно разговаривают, такой елей разливают, но как до денег доходит – денье не уступят, кровососы.

– Вам не удалось договориться с мадам? Она повысила сумму выкупа? Сколько ей нужно? Да говорите же, не томите, дядя Рич!

– Знаешь, племяшка, эта Лурье – чёрт в юбке! Понимаешь, она заявила… нет, подумай только! Сказала буквально следующее: я оставлю капитана у себя.

– Что?! – вскричала я. – Что значит «у себя»? Она считает Роберта своей собственностью?!

– Похоже на то… Ты только не расстраивайся раньше времени, племяшка, видимо, она рассчитывает заполучить больше первоначальной суммы, хотя и не говорит прямо. Уж я и так с ней, и эдак – усмехается, негодница, а сколько ей нужно денег – молчит. Пусть, заявляет, жена капитана сама ко мне придёт, с ней, мол, и стану договариваться. Будет ждать тебя послезавтра.

Видать, ещё много крови попортит мне эта мадам Лурье, чтоб ей пусто было!

В очень непокойное время оказалась я в Париже. Хотя и действовал мирный договор, подписанный три года назад во Флё, все во Франции понимали: новой гражданской войны не избежать. Генриху III Господь не дал детей, а его брат, герцог Анжуйский, как утверждали, болен чахоткой, следовательно – не жилец. Глава гугенотов Генрих Наваррский, которого король теперь желал видеть в качестве преемника, стал поперёк горла Католической лиге и матери монарха, «чёрной королеве» Екатерине Медичи. Королева поддерживала другого претендента на престол – Генриха Гиза. Три Генриха не смогли бы усидеть на одном троне, поэтому стало ясно, как божий день – будет очередная драка.

В Англии протестанты всячески притесняли католиков, во Франции, наоборот, католики вырезали протестантов-гугенотов. И конца не видно этим распрям. Скорее бы уже ввели свободу вероисповедания!