Борис Батыршин - Египетский манускрипт

Теперь оставалось только ждать. Если верить пергаменту безвестного московского ученого (хотя почему безвестного? – умница Яша мало того что установил его личность, так еще и сумел разыскать беднягу в московской психиатрической клинике), манускрипт содержал описания операций с порталами. А именно – инструкции, как можно открывать и закрывать проходы между прошлым и будущим. И в свете последних московских событий это умение нам скоро понадобится. Правда, манускрипт еще предстояло перевести с коптского; к тому же работа с порталами могла оказаться не столь уж и простой в освоении. Впрочем, доцент Евсеин сумел в свое время разобраться в этом вопросе – а мы чем хуже?

Пароход разразился тремя прощальными гудками и бодро зашлепал колесами по средиземноморской волне. Немного поодаль от нас с Иваном, у леера пристроился Антип; бывший лейб-улан не отрывал глаз от скрывающегося в дымке африканского берега. Вот уже несколько дней как Антип то и дело осведомляется, когда «барин собирается вертаться назад»; но, видимо, даже на него подействовало расставание с этой древней, полной загадок и чудес землей. Надо бы по приезде в Одессу непременно условиться о том, как разыскать его в случае нужды; мало ли, как дальше дело обернется, а человек Антип надежный, не раз уже доказал, что верить ему можно как себе, – а в иных обстоятельствах и более того…

А пока – башня маяка таяла в вечерней дымке, море дышало, неспешно поднимая и опуская на своей груди нашу посудину; жизнь вновь казалось прекрасной…

В общем, «прости-прощай, Александрия, Одесса-мама ждет меня». А там, глядишь, и до Москвы недалеко.

Никонов ворвался в клуб, распугав прислугу. Мешать давнему другу владельца клуба не посмели – и лейтенант, чуть не бегом миновав «дубовый зал», оказался в кабинете Корфа.

Барон был не один. Перед ним в кресле с высоченной готической спинкой восседал богатырского сложения господин.

Этот человек, с роскошными запорожскими усами на типичном малороссийском лице и немного насмешливым, проницательным взглядом, был Никонову смутно знаком. Корф, едва поздоровавшись с новоприбывшим, представил своего гостя:

– Вот, Серж, позволь рекомендовать – Владимир Алексеевич Гиляровский. Известный репортер, пишет в «Русских ведомостях». С сегодняшнего дня – член клуба.

– Весьма польщен. – Гость подал Никонову широкую, как лопата, ладонь. – Решил, видите ли, немного поупражняться – очень уж интересно барон о французском «ножном боксе» [77]рассказывает. А заодно – накропаю статеечку для «Ведомостей»: московская публика весьма интересуется спортом.

Никонов немедленно вспомнил – он не раз читал меткие, злободневные статьи этого репортера. Сам Гиляровский был московской знаменитостью: сбежав пятнадцать лет назад из родительского дома без паспорта, он успел поработать бурлаком, поступил юнкером в Нежинский полк, потом около месяца проучился в Москве, в юнкерском училище, откуда был изгнан обратно в полк за нарушение дисциплины. Потом – оставил армию, выступал в цирке, служил даже пожарным. В турецкую кампанию опять пошел в армию вольноопределяющимся и, попав на Кавказ, заслужил даже Георгия четвертой степени.

В восемьдесят первом году Владимир Алексеевич перебрался в Москву, где и началась его карьера репортера. После Кукуевской катастрофы восемьдесят второго года (когда под размытую водой железнодорожную насыпь провалился целый состав) его репортажи приобрели широкую известность, и с тех пор его острые заметки и очерки стали появляться во многих московских изданиях.

Любезно раскланявшись с новым знакомым, Никонов отвел Корфа в сторону. В двух словах он изложил барону ситуацию; тот сразу все понял и попросил позволения на минуту отлучиться. Назад барон вернулся не один, а в сопровождении брата Ольги, Романа. Никонов тут же припомнил, что девушка не далее как сегодня упоминала, что Ромка, близко сошедшийся в последнее время с бароном, пропадает у него целыми днями.

Сомнений ни у кого не возникло – Яшу надо немедленно выручать. Роман, вполне освоившийся в клубе, побежал в оружейную комнату; Никонов только принялся обсуждать с Корфом способ проникновения в «Сибирь», когда их неожиданно прервали.

В суматохе они напрочь забыли о Гиляровском – и тот, чутким репортерским ухом уловив обрывок беседы, решил напомнить о себе.

– Вы уж простите, господин барон, что я невольно оказался посвященным в ваши… хм… обстоятельства, – заговорил гость, – но раз уж вы с Сергеем Алексеевичем собрались на Хитров рынок – может, я смогу быть вам полезен?