Александр Абердин - Герой по принуждению. Трилогия (СИ)

За это время ко мне несколько раз подводили самых выдающихся и знаменитых представителей Терраглориса из числа ангелов и друинов, но ни с кем из них мне не нужно было общаться подолгу. Все сводилось к чистой формальности, которая не была столь уж обременительной. Зато у меня было очень много интересных встреч днем, да, и потом, уже после пира, когда я принимал гостей в Серебряном замке и эти приемы проходили в весьма неформальной обстановке. Таков был замысел Айрис и Астреллы, согласно которого, Избавитель был совершенно недосягаем для толпы и доступен для каждого, кто смог заинтересовать его своей персоной. Это заставляло ангелов и друинов буквально выпрыгивать из штанов, лишь бы привлечь мое внимание.

Терраглорис, на мой взгляд, имел куда больше общего с Зазеркальем, чем Парадиз Ландом, ведь жизнь на этом каменистом острове, почти лишенном растительности, была очень трудна и всем без исключения, и ангелам, и друинам, приходилось много и упорно трудиться, чтобы сделать свою жизнь лучше и интереснее. Магия, естественно, значительно облегчала жизнь друинов, но, тем не менее, не делала её столь же беспечной и радостной, как в Парадиз Ланде.

Друины Терраглориса создали цивилизацию, в которой, в равной мере, смешались магия и наука. Одно дополняло другое, и я, представляя себе то, что они сделают в новой Вселенной, заранее приходил в восхищение. К этому следовало добавить их исключительное трудолюбие и упорство. Да, эта Вселенная, обещала стать, воистину, самой великой среди всех, которые только создавались по воле Господа Бога и Вельзевул имел все шансы стать самым величайшим из всех Создателей.

Ангелы были для друинов уже не столько родителями, учителями и защитниками, сколько друзьями и теперь наступило то время, когда уже ангелы учились у друинов, ведь те развили фундаментальные науки и у них были свои великие Ньютоны, Ломоносовы и Эйнштейны. Благодаря щедрому подарку Астреллы я знал о друинах и ангелах Терраглориса, очень многое, но по истечение уже двух дней знания эти, всплывали в моем сознании в основном только тогда, когда речь напрямую заходила о тех или иных ангелах и друинах, которых моя подруга знала лично или тогда, когда я обращался к своей памяти специально, вызывая в своем сознании, воспоминания о днях, прожитых Астреллой на Терраглорисе.

Разговаривая с гостями летающего острова, мне частенько удавалось поражать их своей осведомленностью, так как некоторых из них, Астрелла знала лично. То, что я не смог узнать архангела Бегемота сразу же, как только услышал его имя, объяснялось всего лишь тем, что моя подруга встречалась с ним несколько тысяч лет назад, еще в Светлом Парадизе, когда она еще была ребенком. Зато теперь архангел Бегемот стал нашим частым гостем и свою любовь к Люциферу он полностью перенес на его дочь Астреллу.

Моя подруга Астрелла с пониманием отнеслась к моему рассказу о том, как я принес избавление Черному рыцарю и не винила меня в смерти своего отца. Она, как и я сам, также верила в то, что её отец остался жив, и что он находится сейчас рядом с Создателем. Правда, её логика была несколько иной и она считала, что Люциферу теперь тоже уготовано стать Создателем. Но зато Астрелла сурово отчитала меня за то, что я внушил Лицинии мысль о том, что она вскоре станет подругой Создателя. Тут мне было трудно с ней спорить, да теперь я и сам понимал, что наш Создатель заводил себе подруг скорее из политических соображений, нежели по причине сильной любви и не испытывал подолгу привязанности к какой‑нибудь одной женщине, да, и, вообще, относился к этому делу через чур легко и просто.

Мне так и не удалось объяснить Астрелле того, почему я был уверен в том, что Лицинии была уготована такая участь и хотя она смогла поселить сомнения в моей голове, я все‑таки продолжал надеяться на то, что моя сестра будет счастлива именно с Создателем, а не с кем‑либо иным. Ну, а пока что Лициния, считая что она теперь уже не совсем простая ангелица, пустилась во все тяжкие, ни в чем не уступая остальным моим сестричкам. Подлинных дочерей Великого Маниту, я еще мог хоть как‑то понять, ведь они были почти что затворницами две с половиной тысячи лет и даже состарились на этом поприще, так что теперь они наверстывали упущенное.

Однако, я совершенно не понимал того, что иногда накатывало на мою сестричку Олесю, которая время от времени, примерно раз в три дня, откалывала такие коленца, что даже дух захватывало. Правда, дав выход своим чувствам, она непременно возвращалась к Харальду и тогда во всем мире, было не найти еще двух таких же любящих сердец. Харальд тоже был хорош и стоило только Лесичке покинуть их покои, он тут же мчался на своем Конусе прочь от Серебряного замка на поиски крылатых девушек, скучающих в грустном одиночестве. Иногда ему было лень выходить из замка и он просто шел в покои, к какой‑либо из моих любимых, не смотря ни на что, сестер.