Михаил Ремер - Спасти Москву

– А кто думает?

– А кто руки сам на себя накладывает. Испытания за грехи даются. Как нагрешил, так и расплачиваешься. И мудрость Божия в том и заключается, что никому больше, чем он вынести может, не дается.

– Может, и прав ты, – озадачившись, Булыцкий даже и забыл, к чему разговор этот начал.

– Хотел-то чего? Говори, – усмехнулся Радонежский. – Ведь не просто так разговор затеял этот. Так?

– Есть грех, – согласился тот. – Прости, издалека начал. Думал, оно так лучше будет.

– Чудишь ты много, – снова усмехнулся тот. – Да не со зла; то по тебе и видно-то.

– Вот что, святой отец, – начал мысль свою пенсионер. – Там, откуда я, хворых всех в одно место свозят. Там, где и следят за ними, и помогают справиться, и поучают, как вести себя, а как нет, ухаживают да на ноги ставят. Здесь же – каждый по лачугам своим мается. Добро, если присматривать кому есть да ухаживать. Как нет, так и мрут.

– Мрут, – кивнул головой старец, но дальше тему развивать не стал.

– И что? Воля Божья на то?

– Бог человеку выбор дал: к Дьяволу или к нему. Человек решает, вершить ему что: дела, что радость творят, или те, что печаль сеют. Хворь – тот же самый выбор. Сочтет Бог достойным жить такому дальше, так тому и быть. Нет, так и печалиться не о чем.

– А как вмешается кто да не даст смерти свершиться? Как хворь залечит, тоже Божья воля?

– Тоже, – кивнул старец. – Богу вернее знать, нужнее такой человек на земле, чем на небе. Хочешь-то чего?

– Хочу благословения твоего, место такое же создать у монастыря, где за хворыми присматривать будут.

– Ишь чего удумал, – казалось, нисколько не удивился Сергий. – И кто же присматривать будет? Или нас от трудов праведных отвлечь хочешь?

– Ты же сам говаривал: не всем и по силам в монастыре твоем оставаться, кто Богу служению хотел себя посвятить. Так те, кто духом силен, те пусть битву свою ведут, а те, кому не по силам, пусть дела богоугодные творят в месте этом, имя которому – лазарет [39]. И их душам очищение, и тем, кого выходить получится, наука: Бог миловал в этот раз, дела чтобы добрые творить да грехи прошлые замаливать.

– Дело говоришь, – чуть подумав, согласился тот. – А что за лазарет-то? Поди от Лазаря Святого? Прокаженных, что ль, собирать хочешь?

– Прокаженных? – изумился Николай Сергеевич. – Да нет. Просто больных. Всяких. Чтобы выхаживать да на ноги ставить.

– А Лазаря Иерусалимского зачем тогда приплетаешь?

– Да не приплетаю никого, – замотал головой старец. – Оно в мое время либо так, либо диспансером зваться будут места такие.

– Чего? Что за слова богохульные-то?!

– Да не богохульные, отче. Я еще вот что скажу тебе, – разом перевел он тему, так, чтобы не углубляться в этимологии и ненужные споры, – много лет пройдет, а по рецептам былинным да разнотравьем хвори гнать будут. Оно и вернее и спокойнее так, да и по суме бить не так будет.

– Да ну?

– Да, только дойдут знаний тех обрывки. Так позволь записи собирать начать окрест да среди братии опросить, кто что от хворей, кроме молитв смиренных, знает. Оно бы собирать начать сейчас уже да применять. Оно так, глядишь, чтобы к лету молва пошла. А как пойдет она, так и народ потянется кто что знает рассказать. А потом, глядишь, и хворые потянутся, и разместить будет где. Тут тебе и молитва с благословением, и помощь посильная.

– Ох и скор ты, чужеродец, – покачал головой Сергий. – Еще гость здесь, а уже наворотил. С князем сначала поговори, что он скажет-то?

– А что князь? Я сейчас в дела княжьи и не суюсь. Тут дело богоугодное!

– А и сам вижу, – согласился тот. – А как на кол князь тебя отправит?

– С чего бы?

– А чего бы и нет-то? Горячий, я смотрю, ты дюже, – разговор на том и закончился. Булыцкий, честно сказать, так и не понял, успех или нет. С одной стороны, Сергий и не отказался вроде как. С другой стороны, и большого не проявил интереса. Хотя, чуть поразмыслив, решил, что и к лучшему так. Оно согласись бы с ним Сергий и добро дай на строительство места такого, так и не готово ничего. Даже отапливать барак этот (пардон, здание лазарета) непонятно как. Не по-черному же! Теперь уже всерьез призадумался Николай Сергеевич о том, что печи надо внедрять, для которых кирпич ох как нужен. Нужнее даже, чем он сам предполагал еще совсем недавно.

– Крещение завтра, – вернул Булыцкого на землю негромкий голос собеседника.

– А? Так и что?

– Князь приедет с братом да княжичем молодым, – спокойно отвечал тот. – Я слово за тебя замолвлю, а дальше не обессудь. Я тебя пустобрехом не считаю. Как перед князем глаголать будешь, так тому и быть.