Игорь Карде - Бронелетчики. Кровь на снегу

– Да нет, ерунда, – криво ухмыльнулся Матвей, – зацепило слегка. Достал-таки меня один финн…

– Капитан Лепс! – громко крикнул майор.

Леонид уже спешил на помощь – со своим саквояжем, естественно. К ним подошел и Герман Градский – чтобы помочь, если что. Самоделов остался в машине – прикрывать мост и своих товарищей. Вдруг финны снова полезут? Маловероятно, конечно, но на всякий случай…

Бронелетчики отогнали от Матвея всех любопытных, в том числе и военфельдшера (на что тот очень обиделся), стащили с Матвея полушубок, сняли «броник» и гимнастерку. Лепс осмотрел рану, покачал головой – тяжелая, нужна срочная операция.

Молохова с помощью красноармейцев перенесли в бронелет, уложили на сиденье. Леонид еще раз осмотрел рану и вздохнул:

– Очень глубоко…

– Сможешь достать пулю? – спросил Злобин. – Я тебе помогу, если будет надо. Поработаю хирургической медсестрой…

– Нет, нам одним не справиться, – покачал головой капитан Лепс, – боюсь, задето легкое. Нужна серьезная операция. Я, конечно, остановлю кровь, вколю Матвею кое-какие препараты, но нужно все же в госпиталь. И чем скорее, тем лучше.

– Тогда едем, – решил Злобин.

Сергей Самоделов кивнул – понятно. Бронелет осторожно перевалил через недостроенный мост, вылетел на дорогу и, распугивая ревом ночных волков и других лесных зверей, полетел в тыл 44-й дивизии – в лазарет.

– Очень ты, Матвей, шустрый, – то ли в шутку, то ли всерьез сказал майор Злобин. – Мы только подошли к финнам, чтобы ударить с тыла, а ты уже все сделал. Нам даже пострелять как следует не удалось – они бежали как сумасшедшие. Аж пятки сверкали. Точнее, лыжи…

Матвей слегка улыбнулся – спасибо, товарищ майор! Он находился в полном сознании и даже пытался шутить, но все понимали, что ему очень больно. Пуля засела глубоко. Слава богу, другие пули застряли в «бронике», а не то бы…

Злобин дал знак: лежи, Матвей, не разговаривай, береги силы. Скоро госпиталь… Бронелет летел по накатанному снегу к деревне Линтала, где находился полевой лазарет. Там же, кстати, располагался и штаб 44-й дивизии.

Капитан Лепс сделал Матвею перевязку, промыл рану, вколол кое-какие лекарства (в том числе такие, которых еще не было в арсенале советских медиков), и попросил – давайте, ребята, поскорее…

Сергей Самоделов выжимал из машины все, что мог, двигался на предельной скорости, хотя это было очень опасно: на дороге то и дело попадались застывшие, мертвые грузовики, которые приходилось объезжать по обочине. А вдоль шоссе длинной колонной вытянулись конные повозки. Их было много, очень много – шел целый дивизионный обоз.

Уставшие красноармейцы ночевали возле своих повозок, грелись у костров, готовили еду, пили чай. Лошади меланхолично хрумкали сено – удалось немного добыть в одном финском селении. Отдельными группами стояли танки и бронемашины – черные, мрачные, неподвижные. Их экипажи через каждые полчаса прогревали моторы – иначе утром не заведутся. Морозы-то стояли суровые, северные…

Через двадцать минут долетели до госпиталя. Он состоял всего из четырех палаток: в одной находилась операционная, в двух других спали раненые красноармейцы (утром их собирались отправлять в тыл), а в четвертой ночевали сами медики.

Бронелет с ревом подлетел к операционной палатке. Злобин разбудил дремлющего на деревянном топчане хирурга, тот открыл сонные глаза, все понял и кивнул. Протер руками усталое, серое лицо (в последние дни было много работы, раненых везли и днем, и ночью), поднялся, умылся холодной водой и через минуту был уже готов. В «буржуйке» развели посильнее огонь, чтобы согреть палатку, повесили дополнительные керосиновые лампы – для света.

– У нас есть свой врач, – сообщил майор Злобин, – если позволите, он вам поможет…

Хирург кивнул – конечно же, кто откажется от помощи! В военных условиях каждая пара рук на счету. Сам он в последние дни спал короткими урывками, всего по два-три часа, а работать приходилось почти круглые сутки. Поэтому врач был безумно рад любому свежему человеку, и тем более коллеге…

Леонид Лепс коротко рассказал, что произошло, что он сделал и что надо бы сделать. На военврача большое впечатление произвели отличные хирургические инструменты в саквояже Лепса и особенно – широкий выбор лекарств. Эх, нам бы такие…

Сначала он предложил Леониду оперировать самому (раз имеются инструменты и препараты), но тот разумно отказался: давно не практиковал, в последнее время занимался совсем иной работой (чистая правда – вправлял и выправлял мозги тем, кому надо). А вот ассистировать – пожалуйста, с большим удовольствием. Военврач кивнул – ладно, давайте.