Александр Зорич - Морпех – победитель магов

– В противном случае, – продолжал маг грозным голосом, – я подвергну твое тело таким испытаниям, из которых оно не сможет выйти невредимым!

«Витиевато, но по сути верно, – подумал я. – Интересно, подействует?»

Зря я сомневался.

Уфимский явно знал, что боевые маги империи, в отличие от нас с дядей Вовой, слов на ветер не бросают.

Поэтому он отнесся к угрозе Кадама с предельной серьезностью и сразу же присмирел!

– Ну хорошо, – вздохнул он. – Я все скажу… Что вы хотите знать?

– Мне нужен телепортер. Мне нужно знать, как нам вернуться домой. У меня там близкие. Родители. Друзья. Любимая служба. Мне невыносимо знать, что я никогда не увижу всего этого снова!

Уфимский глянул на меня с сомнением.

Мол, если это так невыносимо, почему у тебя такая жизнерадостная рожа? Где слезы на глазах?

– Ну что же, телепортер так телепортер… Для начала: их здесь несколько. Не менее семи телепортеров перемещают людей и предметы в пределах Империи Алхимиков. Но только лишь два телепортера могут…

Мы так и не узнали, намеревался ли доктор Уфимский сказать правду об этих двух телепортерах или же готовился изощренно соврать.

Потому что в тот момент внутри башни «Черчилля» пришел в себя контуженный «мангуст»-подручный.

Танк довернул башню на последнюю, четвертую, пирамиду и выстрелил.

Взрыв разметал голубые изразцы в стороны.

Вверх выплеснулся уже знакомый нам смерч невесомой черной пыли.

Конечно же, то был четвертый джинн!

Нервы у всех нас без исключения были на пределе. И потому мы отреагировали на это явление весьма бурно.

Дядя Вова швырнул в джинна последним «коктейлем Молотова».

Уфимский театрально расхохотался и зычно выкрикнул:

– Я здесь, джинн! Иди же скорей ко мне!

Кадам без лишних слов развернулся и побежал к черным руинам, среди которых маячила приметная башка Тутарбана. Похоже, собирался призвать голема отдубасить джинна его чудо-палицей.

Что же до меня, то я вдруг осознал, что, в соответствии с прогнозом мага, пробуждение четвертого джинна приведет к тому, что Уфимский с принцессой будут телепортированы через алтарь Храма к диким кабанам!

В ту секунду я не особо отдавал себе отчет в том, что принцесса убрана Тутарбаном из фокуса телепортации (и, следовательно, в крайнем случае к диким кабанам улетит один лишь Уфимский). Для меня было главным задержать злодея-доктора…

Поэтому я, как самый обычный оперативник МУРа из старого доброго советского кино, бросился к доктору. Но когда я уже был готов схватить его, у меня под носом пронесся столб гудящего пламени…

То был четвертый джинн.

Он подхватил Уфимского и поднял его в воздух, раскручивая, как цепная карусель пассажира.

Не то от страха, не то от радости, не то от смеси второго с первым Уфимский громко заорал.

Затем потусторонняя сущность, вальяжно помахивая доктором-фридайвером, двинулась к висящему в воздухе бублику дремлющего третьего джинна.

Тутарбан, конечно, попытался перехватить его.

Но удар могучей палицы голема пришелся в пустоту…

И вот уже проснувшийся третий джинн, вальсируя со своим собратом, несется вдоль восточной стены Храма будить двух других…

В общем, вскоре все пространство вокруг Храма потонуло в вихрях гудящего огня и несущихся со скоростью урагана клубах древнего песка.

К счастью, всё это беснование не зацепило ни нас, ни принцессу. Ведь его центром служил алтарь внутри центральной постройки Храма, а мы находились на приличном расстоянии от него.

Но расстояние не помешало нам этот алтарь наконец увидеть: один из джиннов, неистово вращаясь, разнес вдребезги то, что оставалось от западной стены постройки.

Алтарь находился в прекрасном состоянии и был неожиданно красив.

Две колонны, черная и белая, подпирали инкрустированный золотой мозаикой купол диаметром метра четыре.

Высеченный из розового мрамора постамент казался освещенным изнутри.

Две скульптуры – прекрасные полуобнаженные женщины – были изваяны настолько мастерски, что, казалось, вот-вот оживут.

Левая красотка держала в руке ветвь оливы. Правая – цветок лилии.

«Наверняка в этих растениях заложен какой-то страшно глубокий алхимический символизм», – подумал я. Но развивать мысль не стал – было мне в тот миг не до алхимии.

– Где принцесса Амита?! Где она, черт возьми?! – Крик Уфимского донесся откуда-то сверху, где его продолжали катать на своей адской цепной карусели буянящие джинны.