Дмитрий Полковников - Герой не нашего времени. Эпизод II

Сдвинув фуражку козырьком назад, чтобы удобно было орудовать с биноклем, Ненашев полез в бетонное гнездо, выстроенное русскими инженерами ещё до Первой мировой войны. Там и нашёл его разъярённый майор Казанцев. Комполка, поднятый по сигналу «сбор», поспешил именно сюда, поскольку телефон молчал. Двигаясь по дороге, он с изумлением увидел свежеспиленные столбы с оборванными проводами. Кто-то лишил его связи.

– Я тебе тестикулы до мандибулы дотяну! – рубя рукой воздух заорал комполка. – Да ты кто такой? Что себе позволяешь?

Ещё бы не злиться, – всех прибывших в форт командиров батальона майор Ненашев сразу сажал под замок. До полного просветления текущей обстановки в новой реальности.

– Хороший ты мужик, Михаил Петрович, но не орёл!

Максим посмотрел на светящийся циферблат. До начала немецкой артподготовки – сорок пять минут, а через четверть часа Коборков сам начнёт нервно искать Азаренко, требуя поднять дивизию и бесшумно увести её в район сбора.

– Это почему же?! – заиграл желваками Казанцев.

Ненашев не ответил и не спеша принялся спускаться.

Характер у Казанцева далеко не сахар. Если заведётся, то не остановить. В запале врежет правду-матку и начальству в глаза, за что и страдает. А с другой стороны, умный и по-хорошему упёртый мужик. Тянул он полк, готовясь к войне, как умел, даже себе не давая спуску. Вот только как к нему подход найти? Или тоже подержать в каземате минут тридцать? Впрочем…

– Вот они, «орлы»! – Наглый уровец ткнул пальцем вверх, заставляя Казанцева выпустить набранный воздух из груди. Ещё больше обругать артиллериста не вышло.

Несильный, но уверенный гул моторов возник в небе. Подняв голову, Ненашев и Казанцев увидели в небе силуэты десятков самолётов, летевших в безупречном строю на значительной высоте в несколько эшелонов с зажжёнными бортовыми огнями.

– Куда они? – осевшим голосом спросил Казанцев, осознавая настоящую причину тревоги. Вот почему последние дни был так озабочен его генерал.

– А ты что, Шпанова не читал? Только сегодня не август месяц и не звёзды, а кресты на крыльях!

Война! Нападение! Как горько и обидно.

Ещё два дня назад секретарь дивизионной парткомиссии язвительно выговаривал командиру полка: «Так откуда у вас, Михаил Петрович, паникёрские настроения и „немцебоязнь”?! Зачем рядом с границей вызывать тревожное настроение у бойцов? Вдруг кто-то запаникует и ещё дел натворит? Спокойнее надо быть, выдержаннее! Война с империализмом неизбежна, но её время пока не пришло».

Он хмуро молчал, не понимая, что надо сказать в ответ.

Гневаясь на неожиданное упрямство, политработник продолжал сыпать, как ему казалось, убийственными аргументами: неужели считаете себя умнее товарища Сталина? Хвастливые и самодовольные зазнайки ничего не смогут противопоставить Красной армии, вооружённой новейшим оружием! Военная мысль Германии не идёт вперёд, тактики и техника – прошлый день.

– А белофинны?

– Что белофинны?

– Тогда их тоже зазнайками называли…

«Ишь ты бойкий какой. Ничего, разберёмся». – Жаль не действуют на пехотного майора цитаты, по слухам сказанные Самим. Он почтительно поднял глаза на портрет.

Бросив на Казанцева сожалеющий взгляд, политработник огласил решение: партком заслушает его персональное дело в следующую пятницу.

Нет, нельзя на границе держать командиров, не осознающих тонкостей текущего момента. Гибкость и выдержка – вот что неизменно нужно в политических суждениях.

– На мирно спящие аэродромы! – съязвил Максим.

«Ну, где та пара дежурная И-16?!» – яростно подумал он.

Лётчики будто услышали. В небе раздались пулемётные очереди. Там что-то вспыхнуло и с надсадным воем принялось падать. Спустя минуту раздался взрыв.

Панов знал, что произошло. Стрелок из люфтваффе открыл огонь по истребителю. В ответ старший лейтенант Мочалов открыл боевой счёт полка [167].

Он посмотрел на часы. Двадцать девять минут четвёртого. Сорок минут до начала вторжения. Пунктуально-то как, всё идёт согласно истории. Теперь почти до полудня в небе Бреста будут идти воздушные бои, пока не выбомбят немцы аэродромы, методично повторяя налёт за налётом.

– Умыли фашиста! Наконец, умыли! – обрадовался комполка и затряс Максима за плечи.

– Рано радоваться. Смотрите внимательно. – Комбат, подсвечивая фонариком, развернул карту. – Такая у нас обстановка. Не успеваем!

Казанцев окончил академию в Москве и успел повоевать и с финнами, а реакцией сразу напомнил Панову, что в родной стране можно бросить пить, курить, но только не материться. Вряд ли это когда-то позволит обстановка.