Игорь Пиляев - Земля изначальная. Начало пути

– Что дают эти уровни? Сколько их всего? На каком уровне находится сам Холанж?

– Суфи за одиннадцать веков едва вышел за пределы второго уровня. Всего мне известно двенадцать уровней. Уровни выше девятого – прерогатива богов. Рассказ о возможностях каждого уровня силы займет слишком много времени, а его у тебя нет. Здесь, в глубинах твоей памяти, время течет медленнее. Скажу одно: после третьего уровня тебе становится доступно информационное поле Земли, а это невероятный объем накопленных знаний. Но будь осторожен – капсула твоего сознания в этом информационном слое почти беззащитна, особенно при отсутствии опыта работы с ним.

– Скажи, Гильгамеш, можно ли повернуть время вспять?

– Неправильно формулируешь вопрос, путник. Время – это не прямая, это сложная логарифмическая спираль, имеющая конус сжатия и конус расширения. В центре спирали – настоящее. В нем концентрируются силы, мощь и энергия, обеспечивающие движение времени. Время нельзя вернуть вспять, но можно самому преодолеть его, пронзая спиральные пласты в нужном направлении.

– Как это сделать?

– Эти знания уже есть в тебе, и совсем скоро ты будешь в состоянии справиться с великим Хроносом [220] Хронос – античное божество времени. Его образ искусственен, поскольку сложился в античности в результате отождествления по звучанию имени Кроноса (архаического божества) и слова «хронос» (время). . Но будь очень осторожен, особенно со своим прошлым. Причинно-следственные связи, рождаемые вмешательством в то, что для тебя уже когда-то случилось, настолько сложны и запутанны, что их изменение может привести к разрушению того мира, который ты знал.

– Мир и так разрушается. Разве можно придумать худшую судьбу для человечества, чем его полное уничтожение?

– Человечество не есть мир. Нам известны как минимум четыре волны цивилизации, предшествовавших нашему приходу. Поверь, это были высокодуховные и невероятно развитые сообщества. Но в любом случае, у каждого человека остается одно качество, которое невозможно уничтожить. Это право выбора. Есть оно и у тебя.

– А скажи, кто был до вас, шумеров? В смысле, существовали ли, например, Гиперборея [221] Гиперборея – в древнегреческой мифологии и наследующей ей традиции, это легендарная северная страна, место обитания блаженного народа гипербореев. и Атлантида [222] Атлантида – известное по преданиям остров-государство. Наиболее подробное описание Атлантиды известно по диалогам Платона Афинского. ? Какими были населявшие их существа? Что умели?

– Существовали. И их генетическая память также заложена в твоем «ТЕ‑Е‑МА». Но у нас не осталось времени. Запомни напоследок: любую, даже самую совершенную систему можно разрушить, лишив ее целостности и взаимосвязи между многомерными компонентами.

Колышущиеся блики света, излучаемые слабой лампадой шумерского алтаря, сменились непроглядной тьмой каменного склепа.

Стас расслабился и попытался полностью отключиться от всех мыслей и глупых попыток освободиться. Идея была проста. Если суфи не заблокировал его сознание, то либо он не смог этого сделать, либо хотел заставить Стаса пережить мучительные осознанные часы погребенного заживо. В первом случае это говорило о слабости старика, во втором – о его самоуверенности. И тот, и другой варианты давали пусть малый, но шанс.

Через несколько бесконечно долгих минут Стас увидел кокон изолирующего поля, переплетавшийся хитрыми узлами с силовыми линиями его собственной энергетической оболочки. Увидел он и мощный жгут багровых линий, уходящий в недра скалы, которым заканчивалась сжатая горловина кокона. Стас попытался сдвинуть одну из тончайших нитей своей тюремной оболочки. Тут же вспыхнул красным светом узел кокона, передавая сторожевой сигнал на исходящий наружу жгут. Стас мягко тронул сплетенные в узел кроваво-красные нити и сразу почувствовал их нервное дрожание, но импульса не было. Вот в чем дело! Оболочка настроена на страх и попытку силового прорыва. Вложив в свои действия всю имеющуюся у него любовь и нежность, Стас начал осторожно работать с сетью дрожащих и вибрирующих энергетических нитей.

Он был рыбаком, но больше всего на рыбалке не любил распутывать скрутившуюся в замысловатый клубок леску. Особенно часто это происходило после того, как уже почти пойманная рыба вдруг решала, что она еще морально не созрела к сожжению на гриле, и срывалась с крючка. Натянутая струной леска, заплетаясь в немыслимое макраме, летела куда угодно, только не в протянутую руку. Стас в подобных случаях предпочитал обрезать снасть и делать новую. Это было и быстрее, и, главное, проходило гораздо спокойнее, чем нудный процесс распутывания цепляющейся за все подряд снасти.