Роман Юров - «МиГ» — перехватчик. Чужие крылья

Виктор отрицательно помотал головой. Говорить не хотелось, внутри все кипело от злости на Пруткова.

— Витька, ты лопух, — Игорь возмущенно плюнул под ноги. — Это ж надо так обосраться? Таньке не вдул, от Любки сбежал. Ты вообще нормальный? Я, кстати, эту Любку потом отжарил, — похвастался он. — Ничего так, горячая бабенка.

Игорь в последнее время изменился. Если раньше он был полковым моралистом и, кроме своей Нины, с которой у него в лучшем случае было несколько поцелуев, никого не признавал, то теперь на женщин он все чаще смотрел расчетливым взглядом циника. Исключительно с точки зрения перспективы затащить их в койку. Даже своей девушке он стал писать гораздо реже. Может, тому виной были немногочисленные походы с Вахтангом, а может, короткая интрижка по дороге в Саратов. Тогда они, в Сталинграде, два дня ожидали поезда, Игорь пошел в кинотеатр и там склеил какую-то женщину. Где он с ней провел время и как, Игорь не распространялся, но пришел довольный, как объевшийся сметаной кот, за что и получил нагоняй от Зайцева. Тем не менее сейчас он, видимо, полагал себя великим покорителем женских сердец.

Пищалин слушал их разговор, приоткрыв рот, и его торчащие под пилоткой уши покраснели. Худой, в солдатских обмотках и длинной шинели, он совсем не походил на летчика.

— Пищалин, чего рот раскрыл? — накинулся на него Игорь. — Ворона залетит.

Артем что-то невнятно буркнул и отвернулся. Легкий ветерок играл пробивающейся зеленой листвой деревьев, солнце начало припекать. Виктор, прищурившись, смотрел на кувыркающиеся в небе самолеты, слушая доносящийся несмолкающий гул авиационных моторов. Истребители, мелькающие в небе маленькими черточками, поднимались в небо и садились один за другим. ЗАП жил своей жизнью, готовил фронту летчиков.

Остановилась полуторка, старая колымага, не ремонтированная, должно быть, со дня появления на свет. Они запрыгнули в кузов и прижались к борту, стараясь держаться подальше от пустых топливных бочек. Машина, скрипя и скрежеща, тронулась, оставляя за собой облако пыли. Виктор застегнул реглан, поднял ворот и, задумавшись, смотрел в небо. Впереди была полная неопределенность: неясное, а оттого и немного пугающее назначение в новый полк и три долгих года войны. Небо над головой сияло голубой краской, белели редкие комки облаков. Сколько раз он поднимался туда на самолете, сколько раз разглядывал его с земли, оно всегда, и сейчас, и в будущем, и в прошлом, оставалось одинаковым. Оно было равнодушным ко всему, беспристрастно рассматривая сверху страны и континенты, крупные мегаполисы и затерянные в глухих таежных дебрях деревеньки, снующих внизу человечков с их глупыми мыслями и желаниями. Видело небо и пустую проселочную дорогу с отчаянно пылящей по ней полуторкой и сидящего в кузове Виктора. Но куда приведет его эта дорога, не знало даже оно.