Вера Чиркова - Тайна зеркала

От прикосновения чужой руки к самой сокровенной части его тела Костик задрожал и задышал чаще. Душа трепетала от блаженства и замирала в смятении, сумеет ли он, не оплошает ли, всё-таки первый раз…

Неистовое желание увидеть соблазнительницу заставило снова попытаться разлепить ресницы, но они не поддавались. Тогда Костик осторожно поднял ещё ноющую руку и, облизав палец, протёр слипшиеся веки.

Распахнуть глаза широко не получилось, но и сквозь узкие щёлки парнишка смог рассмотреть совершенно ошеломившую его картину.

С трудом пробиваясь сквозь ветви немыслимо высоких деревьев, сверху тускло просвечивало вечереющее небо, и оттуда веяло жарой. Справа к Костику подступала глинистая стенка, создавая впечатление сужающейся кверху ямы, на дне которой он находился. И тут, внизу, было сыро, прохладно и откуда-то доносилась вонь уличного нужника, но про всё это Костик забыл, едва осознав, как далеко зашла незнакомка.

Темноволосая худенькая фигурка уже лежала на нём, неловко пытаясь довершить то, на что так старательно настраивала свою жертву, и он не смог удержаться, чтобы не помочь ей. Лёгкий стон сорвался с губ его первой любовницы, пробуждая в Костике смутные подозрения, но он сразу же забыл про них, отдавшись вечной, как жизнь, страсти.

Вспомнил свои сомнения парнишка лишь немного позже, когда хотел благодарно поцеловать скатившуюся с него девчонку, а вместо этого встретил её злой и презрительный взгляд.

– Ты чего?! – непонимающе пробормотал Костик, но девчонка сердито глянула на него исподлобья и резко отодвинулась в тень стены.

Дура озабоченная, оскорбился Костик, принцессу из себя корчит!

Можно подумать, он первый к ней приставать начал! Сама же хотела! И в этот момент парень, наконец, рассмотрел, чем так упорно занимается совратившая его девчонка. И даже задохнулся, пронзённый страшным подозрением, обнаружив, что она старательно затирает осыпавшейся сверху глиной алые пятна на стареньком, застиранном платье, больше похожем на ночную рубашку его бабушки.

Но… как же так? Зачем?

Костик даже зубы сцепил покрепче, чтобы не застонать от обиды на собственную глупость. Это надо же было так попасться! Слышал он от парней про такие штучки!

Сейчас пойдёт, отнесёт заявление в милицию, и он из свободного абитуриента мигом превратится в женатого мужчину. Ну не в тюрьму же идти из-за этой сволочи?!

Откуда она только взялась, такая шустрая?! И откуда тут взялся он сам?!

Мысли Костика заметались, силясь найти потерянное звено между тем, что он помнил ясно, и нынешним его положением, и… ничего не обнаружили.

Значит, нужно попытаться спокойно всё вспомнить, рассудительно постановил парнишка и снова прикрыл глаза.

Так с чего же всё началось-то?!

Да, похоже, с трельяжа.

А если по порядку…

Когда мама сообщила о своём намерении расчистить мансарду и пустить туда на лето квартирантов, Костик смолчал. И когда его попросили протереть на мансарде окна и смести с потолка пыль – тоже не спорил. Но когда в его комнату притащили с мансарды огромный старинный трельяж – возмутился до глубины души.

Зеркал Костик не любил. Да и за что ему их было любить? За голимую правду-матку?

Щаз. Покажите ему хоть одного человека, который обожает, когда ему в лицо говорят только правду?

Да нет таких, можете не сомневаться, Костик сам лично проверил. Вышел утром на веранду и откровенно сказал соседке:

– Мария Венедиктовна, почему ваши блины всегда пахнут жареной рыбой?

Соседка хлопала ртом целых три минуты, потом хлопнула своей дверью и с тех пор вот уже вторую неделю не разговаривает ни с Костиком, ни с его мамой. Хотя с мамой-то за что, хоть бы сама подумала?! Ну неужели маме по вечерам, когда она возвращается с работы, до обсуждения блинов Марии Венедиктовны?!

Костик снова оглянулся на трельяж и тяжело вздохнул.

Конечно, он и сам всё прекрасно знал. И что в маминой спаленке и так только проход вдоль стены свободен.

А на мансарде в высвобожденном от трельяжа углу как раз встала раскладушка. Значит, можно будет пустить семью из трёх человек, а это дополнительные шесть тысяч в месяц. Ему же на институт и предназначенные.

А без института сейчас никак нельзя – вон даже продавцов, называемых в угоду заграничной моде менеджерами, и то с дипломом требуют.

Но если с другой стороны посмотреть… учиться Костику не хотелось категорически. Ему вообще ничего не хотелось, особенно смотреть вот в это зеркало, где непомерно расползшаяся Костикова фигура отражалась сразу с трёх сторон. И встать таким боком, чтоб казаться стройнее, никак не получалось.