Ольга Барбанель - Иллюзии

– Хорошо, почему же меня пытались убить до того, как ты меня нашла?

– Тех, кто наблюдал за тобой, что-то смутило. Я не знаю, что именно, но они решили, что оставлять тебя живым слишком рискованно. Ну а дальше ты знаешь. Теперь я ответила на все твои вопросы?

Я нервно рассмеялся.

– Конечно, нет! Есть еще миллион вещей, мне не понятных! Например, кто вы такие? Откуда взялись, и кто дал вам право вмешиваться в жизнь людей?

– А откуда взялись люди и кто дал им право жить на этой планете? Сложный вопрос, верно? И есть много теорий на этот счет. Если я скажу, что мы были теми, кто создал людей, тебя это удовлетворит?

– Я тебе не поверю.

– Ты хочешь углубиться в теологические споры о происхождении наших видов? Не будет ли целесообразнее разработать план действий?

– План?

– Да, план наших действий.

– Я не могу сейчас разрабатывать никакие планы. Мне нужно все обдумать.

– Ты понимаешь, что сейчас твоя смерть будет первоочередной задачей охотников? После сегодняшнего, когда они узнали, на что ты способен, все силы будут приложены для устранения такой угрозы.

– И все же мне нужно время.

– Хорошо, увидимся утром. Надеюсь, ночи тебе хватит.

Тали ушла, я сел на кровать.

Какой должна быть моя реакция? Злоба, жажда мести, ненависть, удивление, разочарование, что? Внутри осталась только пустота, но я понимал, что это сказывается усталость.

До того, как я позволю себе ускользнуть в царство Морфея, нужно кое-что сделать.

Вот оно, зеркало, враг мой, висит на стене. Сегодня срываются маски, и моя мне больше не нужна.

Я подошел к зеркалу и, не поднимая головы, уперся руками о стену по обе стороны от него. Глубоко вздохнул и посмотрел на себя.

Зеркало продернулось рябью, отражение было расплывчатым и непонятным. Знакомая дурнота подкатила к горлу, по спине поползли противные мурашки. Липкий страх завязал внутренности на узел. Нет, теперь, когда я знаю, в чем дело, не уступлю. Я, черт возьми, должен знать, как я выгляжу!

Я сосредоточился, и постепенно зрение прояснилось.

В черных глазах, неестественно больших, вились светлые прожилки. На лоб падали волосы, темные пряди вперемешку со светлыми. Привычные пропорции лица были нарушены, не сильно, но достаточно, чтобы привлечь ненужное внимание. Тали называла себя уродом, но настоящий урод был в зеркале. Как там сказала Тали? «Ученый зашел в своем эксперименте дальше, чем планировалось».

Да, он зашел совсем далеко.

Утро было удивительно ясным для ноября. Я вышел из гостиницы и успел пройти всего пару метров, когда Тали нагнала меня. Она была в своей маскировке в виде Синеглазого.

– Тебя жизнь ничему не учит? Мог бы сразу наклеить табличку «Я готов умереть» к куртке, – раздраженно сказала она.

– И тебе доброе утро.

– Ты не умеешь прятать себя, так какого черта выходишь на улицу один?

– Я знал, что ты где-то рядом.

Она фыркнула.

– Я слишком долго с тобой возилась, чтобы дать все испортить.

– Отлично, излагай свой план.

Тали покачала головой.

– Не здесь. Я отвезу тебя в безопасное место.

Мы остановились за городом возле старой заброшенной автобусной стоянки. Построенная еще в советское время будочка была когда-то зеленой, а теперь приобрела какой-то мерзкий болотный оттенок и вся перекосилась. Рядом зиял выбитыми окнами магазин. Из-под трещин в асфальте пучками росла трава.

Тали повернулась ко мне, и я увидел, как возбужденно блестят ее глаза.

– Времени у тебя очень мало. Наши обычные методы на тебя не действуют, но ты уязвим, как и все другие люди. Одна пуля может решить дело.

– И?

– Ты можешь убегать, но в конце концов попадешься, можешь убить охотников, и придут новые. Так что единственный шанс – добраться до того, кто отдал приказ убрать тебя.

– Ты, конечно, знаешь, кто это.

– Разумеется. Я скажу тебе, как добраться до Адара Уттана. Ты сможешь оглушить его. Нужно всего пару секунд, чтобы ты мог воспользоваться оружием, которое я тебе дам.

– Я смотрю, ты все продумала. Кто такой этот Адар?

– Адар – тот, кто отдает приказы. Ты не можешь пройти в город незамеченным, но я знаю путь. По вечерам Уттан любит быть один, так что у тебя будет время, около пяти минут, пока не поднимется тревога.

Она все говорила и говорила, и постепенно я понимал, что это путь в один конец. Нет, конечно, Тали предусмотрела какой-то план ухода, но он был сомнительным и не таким детальным, как продуманное до мельчайших подробностей убийство.