Андрей Саликов - Жандарм

Чиновники на это заявление отреагировали более сдержанно. Мол, процесс закончится уже завтра, всего хорошего. Бритты, переглянувшись, не стали искушать судьбу и убрались в Киев. Восстановление линии длилось три дня, и 21-го она заработала. А уже через три часа группа Немова на другом участке, с превеликим шумом, стрельбой и взрывами прикончила парочку непонятных личностей. И столь удачно, что снесли столб. Телеграф заработал лишь 27-го, но к тому времени мне поступила команда «отбой».

Вы верите в удачу? Нет? А зря! Глядя на Курта, начинаешь понимать, что данная особа любит молодых и наглых. Я сам и все управление до сих пор пребываем в шоке. Он просто сумел взять Веру Фигнер. Во время очередной «прогулки» он зацепился за спешащую женщину. Бог знает, что сыграло свою роль: солнце, удачно осветившее ее профиль, или неплохо составленный словесный портрет. Но, решив, что пусть лучше смеются за рвение, чем ругают за бездействие, он аккуратно «упаковал» ее. А затем поднял на ноги всех, до кого смог дотянуться. И один из задержанных опознал ее как Фигнер. И сейчас в темпе «потрошили» Белый и Закель. И главное, вся прелесть заключалась в том, что о ее аресте социалисты не знали.

– Ну, Курт, готовься, эта дамочка на Станислава тянет.

– Что вы, Сергей Петрович…

– Молодец, – присоединился ко мне Белый. – Рискнул, и вот. Просто нет слов.

– Мы готовы, Павел Данилович.

– Не торопись, Сергей Петрович. – Едва заметное облачко раздражения мелькнуло у него на лице. – Георгий Порфирьевич назначен приказом возглавлять расследование деятельности Фигнер. А Фекленко меня предупреждал, и не верил я старому, тертому профи. Приглядывать надо за Судейкиным и быть настороже.

Лестницы, двери, звенящие в замках ключи. Я иду к задержанной. Со мной Курт, Синицын и Саенко. То, что я собираюсь сделать, противоречит законам империи. Что же, тем хуже для законов.

– Открывай.

Лязг замка, скрип двери, и мы входим в камеру. На нарах сидит женщина. Видно, что проведенное в Лукьяновке время не лучшим образом сказалось на ней, но и сейчас она хорошо выглядит. Вот только мне здорово не понравился ее взгляд. Еще по той, прежней жизни я ненавидел вот такое новорусское дворянство. Здесь, правда, дворянство старое, но все замашки остались прежними. Сразу вспомнился один эпизод, как приехавший глава холдинга осматривал цех. Свита приехавших, местное начальство и я, скромно затерявшийся в сторонке. Занятное зрелище, «к нам приехал, к нам приехал…». Барственно прошествовал, снисходительно пообщался. Здесь было примерно то же самое. С поправкой на пол барина. Вернее, барыни.

– Итак, госпожа Фингер, давайте знакомиться. Я офицер осназа корпуса. Вы террористка. Давайте от этого плясать, как от пресловутой печки. – Меня лишь облили полным презрения взглядом. – Говорить вы, похоже, не желаете? Отлично, тогда вот мои условия. Или вы вывернетесь до донышка и останетесь целой и невредимой, получаете пятерик и отбываете в места не столь отдаленные.

– Или. – Ее голос просто сочился ядом.

– Или я все равно узнаю многое, не все, конечно, но в таком случае вы умираете здесь и сейчас. Один умный человек сказал: если женщина лезет в мужские игры, то пусть не рассчитывает на пощаду. Ни ваше смазливое личико, ни ваш пол меня не остановят. Вы для меня являетесь языком. А уж их я колоть научился. Все, у вас минута. Игры кончились.

Естественно, она не поверила. Что же, это ее проблемы. Ничего личного, только бизнес. Может, это очень плохо, смотреть, как женщину подвергают «экстренному потрошению». Недостойно. Не буду спорить. Это мой выбор. Просто я помнил солдат лейб-гвардии Финляндского полка, погибших при взрыве, устроенном Халтуриным. Их, кажется, было девятнадцать. Девятнадцать семей лишились кормильцев. Зная действительность, я шибко сомневаюсь, чтобы семьям погибших особо помогали. Поэтому я сейчас спокойно смотрю, как ребята «потрошат» эту мамзель. Разговорили мы ее быстро. Спустя пару минут она давала информацию. Финансы, оружие, связи. Картина получалась интересная: имена, фамилии, явки, пароли. Это не прикол, а суровая действительность. И на закуску химлаборатория, где производили взрывчатку. Знаменитый нитроглицерин.

– Достаточно, пожалуй.

На меня смотрела сломленная, желающая жить женщина. Ее глаза покраснели от слез, рот некрасиво кривился.

– Для чего он нужен?

Вот тут она попыталась юлить, но Саенко мигом привел ее «в чувство». Да, вот это номер. Эти придурки намеривались взорвать царский поезд. А там народу… И возможно, наследник престола. Мрази.