Андрей Саликов - Жандарм

– Ах, прапорщик, разве вы не знали? Это великие и ужасные воины! Из отдельного корпуса жандармов.

Окончание потонуло в громовом хохоте. Похоже, призвать это офицерье к порядку некому. Полковник, без сомнения, не соизволит даже заговорить со мной, а Никифоров… Он тоже в разборку влезать не будет. А сносить оскорбления, увольте. Мне лично плевать, но тут задета честь корпуса.

– Господин полковник, разрешите обратиться к господину штабс-капитану.

Угу, ноль эмоций. Тогда получи.

– Господин штабс-капитан, это ваше, – отдаю ему карту. – До свидания.

Полковник удивленно выпучил глаза. Похоже, шок у бедняги.

– В чем дело? – прорычал он. Быстро отошел, уважаю.

– Ни в чем. Люди устали, нуждаются в отдыхе. Карту я запомнил, вернул обратно. Вещь казенная…

– И вы хотели с ними воевать? – перебил меня Дубовский. – Мне они не нужны.

Дальнейшее я слушать не стал, направившись к своим.

– И зачем вам ружья? – Прапор встал напротив Иванова. – Мне, кстати, такое ружье пригодится…

Для чего оно ему понадобится, он рассказать не успел. Я схватил его за ухо и потянул руку вверх.

Тонко пискнув, он встал на носки. Ребята мгновенно рассыпались и взяли растерявшихся гусар под прицел. Роли разом поменялись, от моих парней дохнуло смертью. Довольный гогот разом стих, на лицах шутников проявился испуг.

– Лежи смирно, сопляк. – Швырнул на землю прапора, а затем подошел к корнету: – Ну, не слышу шуток.

Однако тот молчал, физически ощущая, что одно неверное слово – и он умрет. Буквально минуту назад все изощрялись в остроумии над потрепанным отрядом жандармов. И только теперь он увидел, с какой пластикой они двигались и почему тогда с ним так говорил тот генштабист… Да все просто кричало, что они ветераны, матерые волки. Скосив глаза, он видел замершего на земле прапорщика Кобрина.

– Ну-с, мой милый корнет, мне долго ждать? – Ледяной голос этого жандарма буквально резанул по нервам. – Что же вы молчите? Вы были так остроумны…

Но страх ледяными иголками сжал сердце. Молчать, в этом спасение…

– Надеюсь, господа, эти шутки всего лишь дружеское недоразумение?

Молчание – знак согласия. Я рад.

В гробовой тишине жандармы, не торопясь, ушли.

И лишь Дубовский услышал шепот Никифорова:

– Вы нажили себе смертельных врагов, полковник.

К моему удивлению, никаких пакостей больше не было. А чтобы подобный инцидент не повторился, мы оказались прикомандированы к прибывшему подполковнику-генштабисту.

Банг! Банг!

Красота. Понимающий человек сразу оценит открывшуюся перед ним картину. Тщательно укрытая батарея с пятисот метров разносит люнет, в лощине, укрытой от противника, скопилась ударная рота, еще минут десять – и начнется атака.

– Не, чего ждут? – Вопрос Овцына повисает в воздухе. – Вот сейчас самое оно…

– Сиди спокойно, Ганнибал.

– Пожрать бы, – продолжил он.

– Дело нужное. Кстати, где эти ходоки? Сколько их еще ждать? – поинтересовался я. – За это время уже Телеш взять можно было, а они все чухаются.

Положение, в которое мы попали, несмотря на комизм, было достаточно плохим. Нас просто «забыли» поставить на довольствие. Нет, никто не отказывал нам в праве на довольствие, просто мы должны были заранее поставить в известность интендантов, а те, естественно, как только, так сразу… В общем, классический футбол. Непонятно, правда, чего они ждали: нападения на жирных ворюг или скандала с командиром отряда? Я не знаю. Просто приказал из трофеев собрать бакшиш и отправил бойцов обменять его на продукты.

Лениво перевожу бинокль левее: ага, умылись, голубчики, теперь на людей похожи. Это я о лейб-егерях. Ведь объясняли им, но куда там, вы, армеуты, не понимаете ничего. Я и не пытался лезть, смысла нет, да и кто меня послушал? Ладно, плевать. Позавчера егеря качественно получили по сопатке, опять поперлись колоннами, ну и результат вполне ожидаемый: сто тринадцать убитых и двести семьдесят восемь раненых. [47]Всех погибших вынести не удалось, около тридцати тел лежали перед самым люнетом.

Челищев, [48]надо отдать должное, убрал гонор и собрал у себя офицеров Генштаба. Они совместно с прибывшими Зиновьевым и Энкелем [49]разработали план захвата Телеша. Мне же досталась роль няньки для обоих артиллеристов. Целый день они проводили рекогносцировку. Кстати, выяснилось, с чего такая прыть: гвардия еще не нюхала пороху и опыта боев не имела, но гонору… Ларчик открылся просто, было много убитых и раненых среди служивших в полку остзейцев. Погибли Притвиц, Мезес и Рамзай, а еще полтора десятка были ранены. Мне эти имена ничего не говорили, зато, видимо, говорили Челищеву. Поэтому сейчас все шло совершенно по-другому. Усилив отряд двумя пешими и одной конной батареей плюс перебросив 2-й и 3-й батальоны суздальцев и 9-й стрелковый батальон без 4-й роты, Челищев начал штурм заново. Попытка турок атаковать кавалерией закончилась для них катастрофой. Пока разворачивались, пока строились, мы успели подтянуть две конные батареи и просто расстреляли их шрапнелью, из полутора тысяч всадников уцелело не больше сотни. Трупами людей и лошадей было завалено все поле перед редутом, пушкари же на этом не успокоились, а продолжили бомбардировку.