Михаил Ланцов - Русский медведь. Цесаревич

– То Петр, а это рыжая шалава? Ведь если родит, да ребенок выживет, может и уломать братика. Особенно если мальчика.

– Наталья Кирилловна и с ней беседовала, после чего успокоилась, – усмехнулся Василий. – Твой братец, как оказалось, еще в первую ночь все доходчиво объяснил.

– И она согласилась?

– А чего ей не согласиться? Царевич ведь. Прижить от него детей – благое дело. Тем более что он ее полностью на содержание взял и пылинки сдувает.

– Да уж… – покачала головой Софья. – А что еще кроме дороги он затевает в нынешнем году?

– Ничего особенного. Затевает новую лесопильную мануфактуру в Переславле, купил пороховые мельницы и бумагоделательную мануфактуру на Яузе, стекольный заводик в Измайлово и так далее. Какая-то совершенно безобидная возня.

– Погоди, – напряглась Софья. – Ведь завод стекольный в Измайлово был казне приписан. Как он его купил?

– Он предложил за него хорошие деньги. А они нам нужны в предстоящем деле. Тем более что заводик был захудалым. Чего бы и не продать? Пусть лучше заводами занимается да дороги с мостами сооружает, чем с нами бодается за право сидеть на престоле. И нам польза, и ему занятие.

– Что правда, то правда, – усмехнулась Софья. – Только не нравится мне это все. Не знаю почему, но не нравится. Вроде делом хорошим занимается и со мной он вежлив, но… что-то во всем этом не так. Взгляд у него совершенно недетский. Пугающий.

– Душа моя, так и что с того? Пока он слишком слаб. Бояре на нашей стороне, даже те, что хотели бы Нарышкиных поддержать. Ведь мал еще братик твой, мал. Да вон с рыжей учудил. Даже союзники Нарышкиных обиделись, так как надеялись, что кого из их рода Петр возьмет в жены. А потом воинская слава да надежные войска позволят венчать тебя на царство, и никто этому уже помешать не сможет.

– Твои слова да Богу в уши, – тяжело вздохнув, произнесла Софья. – Ты уверен, что братец эту рыжую шалаву в жены не возьмет?

– В таком деле нельзя быть абсолютно уверенным, – уклончиво ответил Василий. – Но…

– Тогда вот что, – потерев переносицу, перебила его Софья. – Поговори с боярами. Расскажи им по секрету, что Петр собирается на этой рыжей жениться да католичество принять.

– Так она же протестантка, – поправил возлюбленную Василий.

– Скажи, что протестантка. А потом попугай о том, как их веру и интересы будут после этого ущемлять.

– Душа моя, – настороженно спросил Василий. – А ты уверена, что нам нужно все это затевать? Вдруг бояре начнут переживать и сделают чего Анне. Петр ведь не простит. Это он с мануфактурой да фортами закрыл глаза на то, что мы слегка шалим. Ему и допрашивать не нужно было, так все понял. А с этой рыжей у него любовь. Погоди пару лет. Вот вернусь с победой, тогда и видно будет. А после твоей коронации и подавно. Не спеши. Мы еще свое возьмем. Негоже так рисковать в канун великого дела.

7 ноября 1687 года. Преображенское

Для обеспечения определенного удобства работы Петру уже на второй год своей обновленной жизни потребовалась личная резиденция. И деревянный дворец, выстроенный еще при Алексее Михайловиче, его отце, был совершенно для такого непригоден. Посему уже в начале лета 1684 года, получив источник стабильных доходов в лице действующей ткацкой мануфактуры, юный царь принялся строить Малый дворец в Преображенском.

Мощные кирпичные стены довольно компактной постройки терялись за внешней эстетикой, близкой к неопалладинизму лорда Берлингтона, напоминая во многом его виллу в Чизвике, которую он должен будет построить только спустя четыре десятилетия. Не копия, конечно, но общий вид и пропорции вполне выдержаны. Разве что использование для покрытия крыши красной глиняной черепицы и внешней облицовки стен из песчаника слегка контрастировало с идеями Берлингтона. Впрочем, при внешней схожести отличий было немало, но крылись они прежде всего в совершенно иной внутренней планировке и обширном подвале с помещениями самого функционального характера.

В общем и целом к лету 1687 года строительные работы были завершены, и оставалась только мелочевка внутренней отделки, так что Петр со своей фавориткой и слугами смог въехать в свою новую резиденцию – Малый дворец, стоящий буквально на берегу Яузы. Освободив старый дворец Алексея Михайловича в Преображенском, передавая его полностью в распоряжение мамы. Да и для Федора Юрьевича Ромодановского, проживавшего с ними, тоже места выделили больше. Чай не мальчик в трех комнатах ютиться.