Владимир Васильев - Рекрут

Неизвестное существо одежд не носило – оно было покрыто густым сероватым мехом, и это усиливало сходство с обезьяной.

Человек поглядел на Виорела, потом на Костю и снова на Виорела. Боковым зрением Костя отметил – Виорел коротко кивнул, по-прежнему молча. Тогда человек метнул что-то сквозь ход – небольшой сверток или пакет. С легким стуком это упало на гальку – такой же звук, вероятно, издал бы завернутый в тряпицу камень, если его бросить на галечный пляж.

Виорел опять кивнул. Человек едва заметно улыбнулся, повернулся ко второму существу и осторожно погладил его по голове, словно ребенка.

В ту же секунду ход закрылся.

К удивлению Кости, Виорел не кинулся поднимать передачку, он продолжал сидеть как сидел. И молчать. Он даже не озирался, просто сидел, и все, и это почему-то поразило Костю сильнее всего.

Примерно через минуту Костя осмелился кашлянуть. А потом и задать вопрос:

– Вира… Что происходит?

– Тихо, – еле слышно произнес Виорел.

Костя умолк.

«Ерунда какая-то, – подумал он раздраженно. – Боится, что за нами подсматривают, что ли?»

В целом это было логичное предположение – не зря ведь Фертье поутру спрашивал, зачем они ходили сюда вчера? Получается, наблюдают за ними, незаметно и неотступно. И, возможно, наблюдают не только клондальцы. Это вполне согласовывалось с решением Виорела забрать из «Черепахи» все их скудные пожитки, а значит, в любой момент быть готовыми к внезапной передислокации.

«Черт возьми, – подумал Костя, неожиданно сбиваясь с насущного на философское, – а ведь основное, что привнес в мою жизнь Центрум, что подарила сама возможность открывать ходы в иной мир и перемещаться туда-сюда, – это свобода. Свобода, к которой еще следует привыкнуть. Люди годами сидят на одном месте, дом-работа-рыбалка-пивная, вот и все разнообразие. Годами не выезжают из родных городов, городков и сел. Поездка в соседний райцентр – событие. Проезд через столицу – веха масштаба десятилетия. Нет, понятно, что средний класс мегаполисов ежегодно шастает по Турциям-Египтам, толстосумы не вылезают из Европ и Америк, но подавляющая-то масса обыкновенных работяг привязана к дому и работе пудовыми веригами, и работяг таких бессловесных в разы, в десятки раз больше, чем завсегдатаев системы ‟все включено”».

Костя и сам был таким совсем недавно. Невыездным. За последние пару месяцев он посетил больше мест, чем за пятнадцать лет взрослой жизни. Да и ребенком – где он, в сущности, успел побывать? С мамой в Крыму и совсем уж в нежном возрасте с отцом в Санкт-Петербурге? Больше и вспомнить-то нечего.

А взглянуть на Виорела – что ему стоит сняться и уехать за тридевять земель? Да среди ночи разбуди – примет как должное, оденется, возьмет сумочку, хлопнет на кухне рюмку, потому что традиция, и в путь. Он и до столкновения с Центрумом таким был, иначе как оказался бы в Вологде? Сидел бы у себя в Молдавии, растил виноград…

Как выяснилось, быть легким на подъем не так уж и трудно, и понять это Косте помог именно Центрум. Теперь казалось, что зря он столько лет сиднем сидел в осточертевшем офисе и таращился в монитор, надо было бросать это болото раньше, становиться на крыло, смотреть на мир не из одной и той же точки, а каждое утро с новой и всякий раз восторгаться мыслью, что миров существует больше одного, и на его персональный век новизны уж точно хватит с избытком.

Все эти рассуждения вихрем пронеслись в сознании Кости, отозвались легким холодком в груди и внезапно были прерваны голосом Виорела.

– Котяра! – прошептал напарник. – Сделай вид, что ты прилег! А сам тихонько ползи и подбери образец. Понял?

– Понял, – прошептал в ответ Костя и послушно откинулся на гальку.

Полежав секунд десять, он перевернулся со спины на живот, отпихнул в сторону сумку, чтоб не мешала (внутри тихо звякнули патроны), и пополз к валяющемуся на камнях свертку, который Виорел назвал образцом. Ползти было неудобно, а коленям так и вообще было больно; тяжелый револьвер в кармане тоже комфорта не добавлял, но Костя упрямо сокращал расстояние до цели и изо всех сил старался не слишком оттопыривать задницу.

– Прячь! – велел Виорел, когда он дополз.

Костя протянул руку и взял сверток. Тот оказался куда легче, чем можно было ожидать, чуть тяжелее пачки сигарет. Непонятно, что там вообще стукнуло при падении на камни. Рассматривать передачу времени не было, и Костя, секунду поколебавшись, сунул ее в левый карман штанов.