Владимир Васильев: Рекрут

– А чего ждать? Время дорого. Будь здрав, фрателе!

– Будь здрав, Вира…

– Переодевайся, – велел Виорел, бросив на койку невзрачную темно-серую робу.

Костя с сомнением подцепил куртку одним пальцем за воротник и недоверчиво осмотрел. Такое одеяние вполне мог носить рабочий «Руссо-Балта» в начале прошлого века или какой-нибудь китаец из бедной провинции в его середине. Оно, собственно, даже не являлось курткой и напоминало скорее гимнастерку, поскольку надевалось через голову и разрез с пуговицами имело только на горловине. Пуговицы, к слову сказать, были деревянными. Под стать оказались и брюки, совершенно бесформенные и тоже с плоскими деревянными пуговицами на поясе и гульфике.

Поскольку Виорел облачился в точно такую же одежду, вопросов Костя задавать не стал. И принялся натягивать эту робу.

– Стоп-стоп-стоп… – остановил его Виорел. – Сначала белье и носки. Вот, держи. Футболку снимай на фиг, не понадобится.

Виорел вынул из архаичного полотняного мешка семейные трусы в веселенький синий цветочек. Новые, даже этикетка не была снята.

– Белорусские! – со значением произнес Виорел. – Хэбэ, никакой синтетики! И носки, вот, держи.

Носков Виорел выдал аж четыре пары. Одну сейчас надеть, а остальные, надо понимать, сменные.

С трудом сдерживая недоумение, Костя переоделся. Теперь на нем не осталось ни единой своей вещи, если не считать часов. На них Виорел, кстати, тут же обратил внимание.

– Кварц, механика?

– Да какая механика, кварц, конечно…

– Советую: оставь. Все равно от них толку мало будет.

– Есть, сэр… – вздохнул Костя, снял свой якобы «Хельвеко», а на самом деле откровенный китайский нонейм и сунул в карман джинсов, аккуратно сложенных на табурете.

– Сапоги носить умеешь? – продолжал удивлять Виорел, хотя на самом деле Костя уже перестал удивляться. Раз в одежде такие закидоны, то и обувь без внимания не останется.

– Не знаю, не пробовал… – честно сознался Костя. – Я ж не служил.

– Понятно… – кивнул Виорел и полез в очередной мешок, который почему-то очень хотелось назвать торбой. – Во, как раз сорок третий!

– Я ж тебе говорил, ношу сорок второй! – напомнил Костя.

– Послушай бывалого человека, бери на размер больше, – со знанием дела посоветовал Виорел. – На, меряй.

Мерять пришлось ботинки, опять же на редкость допотопного вида. Носить похожие говнодавы во времена Костиного прадедушки – еще туда-сюда, но сегодня такая обувь выглядела по меньшей мере убого. Тем не менее Костя послушно обулся и зашнуровался.

– Не жмет? – допытывался Виорел. – А ну пройдись!

– Не жмет, даже большеватые малость.

– Это хорошо! Так и должно быть!

Костя вскользь подумал – а каково в таком прикиде выйти на улицу? Что при этом будешь испытывать? Стыд? Неловкость? Скорее всего что-нибудь вроде этого. Прохожим в глаза будет боязно заглянуть. Однако настрой Виорела, одновременно жизнерадостный и озабоченно-деловой, чуточку успокаивал. В конце концов, он одет примерно так же и не испытывает по этому поводу ни малейшего смущения. Наверное, так и надо в этом их коммерческом турпоходе.

Сам Виорел обернул ноги желтоватыми портянками и надел короткие, до середины голени, сапоги. Кроме того, голенища были коническими, они немного расширялись кверху, так что между икрами Виорела и ними без труда можно было воткнуть палец, а то и два.

– Ну и последний штрих. – Виорел протянул Косте странную шляпу с широкими полуобвисшими полями. В отличие от остальной одежды шляпа была хоть и чистая, но явно уже ношеная. Больше всего она напоминала мятую панаму, только почему-то темную.

– Нас с тобой за беглых зэков не примут? – проворчал Костя, глядя на себя в зеркало, – зеркал, к слову говоря, в комнате было аж четыре, словно тут каждый день кто-нибудь облачался, придирчиво осматривал себя и отправлялся в какой-нибудь турпоход. Или еще куда. Судя по количеству полотняных торб по углам, так оно, вероятнее всего, и было.

– Ну что, выглядишь нормально, – оценил Виорел, критически оглядев Костю. – Теперь рюкзаки. Вот этот – твой.

Указанный рюкзак был раза в полтора больше второго, без сомнений, предназначавшегося Виорелу. Костя с опаской взял его за лямку и приподнял.

«Килограммов пятнадцать, – прикинул он. – В принципе терпимо…»

Рюкзак, как легко догадаться, тоже выглядел пришельцем из прошлого века. Собственно, это был даже не рюкзак, а обыкновенный вещмешок без единого накладного кармана и со сплошной лямкой-коромыслом, которую захлестывали на горловине простейшей петлей. Изначально он был цвета хаки, но время и солнце сделали материю существенно светлее. Чья-то уверенная длань то ли фиолетовыми чернилами, то ли темно-синей шариковой ручкой нанесла на него лаконичную надпись: «Родик». И нарисовала пятиконечную звездочку.