Владимир Васильев - Рекрут

Напарник Петра сквозь зубы выругался, но снова влезать не стал. Косте показалось – просто не посмел. Побоялся.

Олег молча обыскал Костю, ничего криминального не нашел, поэтому отворил створку и посторонился, пропуская его на территорию заставы.

Солнечный кот на этот раз сидел у колодца и самозабвенно вылизывал задранную кверху заднюю лапу. Перед входом в здание топтался с сигаретой в зубах очередной пограничник, опять же уже Косте знакомый. Скандинав.

Костя ему сдержанно кивнул и вошел сначала в предбанничек, потом в большую комнату.

Внутри за столом сидели сразу четверо и воодушевленно наворачивали что-то из одинаковых жестяных мисок. Когда Костя возник у дверей в кабинет зервара, двое из них, которые сидели спиной, обернулись и уставились на него. Остальные двое тоже глядели, только им оборачиваться не пришлось.

«Как в зоопарке…» – подумал Костя, раздражаясь, повернулся к дверям и постучал.

– Верде! – тут же приглушенно донеслось изнутри.

Зервар Улаф восседал за столом и что-то, сильно щурясь, читал. Завидев Костю, он машинально перевернул жидкую стопочку листов текстом к столешнице.

– Ага! – сказал он скорее озадаченно, чем обрадованно. – Кто пожаловал!

– Здравствуйте, господин зервар! – поздоровался Костя чуточку торжественно. – Меня прислал Виорел. Сам он ранен, поэтому не смог прийти. Я принес от него письмо.

Костя безошибочно вынул из-за пазухи один из двух конвертов, на всякий случай глянул на надпись (господину зервару девятой джавальской заставы Улафу Остбергу), четырежды шагнул, опустил конверт на краешек стола и тут же попятился, чтобы не стоять слишком близко к хозяину кабинета. Второй конверт, предназначавшийся мастеру Хетауцэ, остался у Кости за пазухой.

Зервар надорвал конверт, вынул письмо, прищурился и быстро пробежал глазами.

– Что ж… – сказал он, старательно не глядя на Костю. – Отрадно слышать, что Вь’орел беспокоится о своем бизнесе и о деловой репутации. В том, что он честный торговец, я и не сомневался.

Что-то было не так. Костя это остро почувствовал, но не понимал – что именно. Создавалось впечатление, будто никаких вестей от Виорела тут не ждали в принципе, и внезапное появление его напарника с письмом несказанно удивило зервара. До такой степени удивило, что пограничное начальство впало в замешательство и никак не сообразит – что же делать дальше?

– Как твое имя? – спросил зервар, наконец-то сподобившись посмотреть на Костю.

– Костя, – представился Костя.

Полное имя «Константин» в джавальскую фонетическую манеру не очень вписывалось, поэтому разумнее было сократить. Кроме того, джавальский не всегда располагал к мягким окончаниям, и в устах зервара Костино имя в дальнейшем звучало скорее как «Коста», на итальянский манер.

– Значит, Коста, ты решил тоже стать честным торговцем, раз во второй раз объявился в Центруме?

– Вроде того, – не стал отпираться Костя.

– Тогда тебя нужно легализовать, – сообщил зервар и зычно крикнул: – Йо-он!

За дверью забухали сапоги, и в кабинет ввалился один из едоков из смежной комнаты. С ним Костя тоже сталкивался в прошлый свой визит на заставу.

– Да, господин зервар?

– Оформи по легалке. Данные, пальчики, фото, татуировка – по полной программе.

– Есть, господин зервар!

«Что-то у них тут сплошная уставщина царит, – подумал Костя напряженно. – Не могут попроще, что ли? Оба же земляне. Зервар, хрен норвежский, конечно, постарше. Но все равно как-то дико: ‟Да, господин зервар!”, ‟Есть, господин зервар!”, ‟Будет исполнено, господин зервар!”».

– Пойдем, – пригласил Йон, пропуская Костю вперед.

Следующий час они провели в смежной комнате, где все Костины данные, включая имя, фамилию, возраст, рост, вес, словесный портрет, отпечатки пальцев, были тщательнейшим образом занесены в средней толщины журнал (впрочем, он был крайним в достаточно длинном ряду точно таких же – Костя подметил это, когда Йон снимал журнал с полки), а также сдублированы на специальные карточки аж в трех экземплярах. Потом Костю сфотографировал другой пограничник, ненадолго заглянувший из большой комнаты. Допотопной камерой на треноге, с магниевой вспышкой. Все как положено: фас, профиль, мерная линейка. Костя ехидно заметил: мол, трудно живется без цифровой техники. Пограничник равнодушно отшутился: зато, говорят, помидоры без нитратов.

В завершение процедуры третий погранец из смежной комнаты, как оказалось – фельдшер по совместительству, наколол Косте на правом запястье аккуратную окружность. Под покрасневшей и воспалившейся кожей рисунок пока не был виден, да к тому же на запястье налепили древний тканевый пластырь, пропитанный каким-то пахучим травяным отваром.