Михаил Ремер - Тайны митрополита

– Будь по-твоему, – склонился в знак согласия Милован.

– А Тверду, как придет, я скажу, чтобы рядом был да приглядывал за тобой, чтобы с родственником худого чего не случилось-то. А по весне бери земли его да засаживай диковинами своими.

– Спасибо, князь, – поклонился Булыцкий.

– А теперь ступайте, – закрыв глаза, прошептал грозный муж. – Одному побыть надобно бы.

– Стекла бы мне, – помявшись, попросил преподаватель.

– Ох, и скор ты, – Распахнув глаза, Дмитрий Иванович обалдело уставился на пожилого человека. – Вроде как я от тебя жду… Или путаю чего?! Ни пороху, ни тюфяков с тебя, но сам с князя спрашиваешь уже. Вчера плинфу просил, сегодня – стекло! Завтрего дня попросишь еще чего? Где видано такое, а?

– Есть плинфа. – Пенсионер поспешил успокоить князя. – Нашел мастерового!

– Уже?! – аж крякнул Дмитрий Иванович.

– Позволишь ежели, печь сложу в хоромах твоих.

– А чего не позволить-то, – довольно усмехнулся муж. – Давай. Тем более сам видал, дело то нужное.

– Так что со стеклом-то, подсобишь? – осторожно поинтересовался Булыцкий.

– На что оно тебе? – вопросом на вопрос отвечал князь.

– Парники нужны, диковины чтобы росли лучше. Банки чудотворные.

– Разошлю людишек, – чуть подумав, кивнул князь. – Пороху дашь когда с орудиями? – набычился вдруг муж.

– Печь плавильную, слава Богу, с чего теперь сладить есть, так и дело шибче пойдет, – спокойно отвечал Булыцкий. – Так, дай Бог, к концу зимы что-то и сладится. А с порохом – ведать не ведаю. Христом Богом клянусь, ни разу не делал! Вон, ямы селитровые заложил, так теперь одно дело – ждать. Тут уже не людские законы действуют, – пожал плечами преподаватель.

– Христа, смотрю, поминать все чаще начал, – усмехнулся вдруг князь. – То раньше все: сделаю, дам, ведаю – не ведаю. Помнишь? А что Сергий говорил, а? Людина без Бога – что дом без жизни. С Божьей-то помощью сделаешь. Верить коли начал, так и ладно все будет, – улыбнулся Дмитрий Иванович. – Ступайте. Роздых мне нужен.

Друзья, поклонившись, молча вышли из горницы [91] Горница – помещение на втором этаже. Само слово «горница» означает горнее (ср. гора), то есть высокое место. .

Вечерело. Небо потемнело, налившись густыми темными красками. Вокруг начало стихать; то мастеровые, занятые на строительстве стены, принялись расходиться по домам. Праздный люд, отгуляв свое, также потихоньку разбредался кто куда. Погруженный в свои думки, Булыцкий угрюмо шагал вперед, толком-то и под ноги не глядя. Случайно скорее остановившись, вдруг понял он, что Милован-то и рядом топал.

– Ты чего? – удивленно посмотрел он на товарища. – Домой бы шел.

– Тебя, Никола, не оставлю, – мотнул косматой своей бошкой тот. – А то либо сам чего учудишь, либо опять лихого кого повстречаешь. Рядом буду!

– Не веришь, что Тимоха душегуб? – прямо спросил Николай Сергеевич.

– Может, и душегуб, – пожал тот плечами. – Да не по своей-то воле, сдается мне.

– Чего?

– Того, что науськали его на тебя.

– Ага. И ума лишили? Беленой, что ли, обкормили?

– А вот то-то и оно, что сам тронулся умом. Как понял, учудил чего, так и перепугался до чертиков.

– Думаешь, добьется князь от него; кто недруг наш?

– Может, и добьется… на то и князь.

– А если науськали его, да если в руках княжьих оказался, то что душегубу настоящему делать? – резко остановился Николай Сергеевич.

– Настоящему… – точно так же остолбенело замер Милован. – А ну, Никола, пойдем! – поняв, к чему тот клонит, бывший лихой, развернувшись, ринулся назад, ближе к княжьим хоромам. Не задавая вопросов более, Николай Сергеевич бросился вслед, выруливая к стене, где порубы были слажены.

– Тимоха что?! – ринулся бородач на одного из стражников, предусмотрительно выставленных князем у закиданного сверху бревнами поруба.

– А ты кто таков?! – хватаясь за чекан [92] Чекан – вид боевого оружия с топорообразной боевой частью в виде клюва и плоского бойка на обухе. , прорычал в ответ тот.

– Милован я!

– И с того что?

– Бревно откинь!

– Еще чего!

– Откинь, сказано кому!

– Ты, Милован, ежели к нему не хочешь попасть, – стражник кивком указал на яму, – поди-ка прочь… – закончить тот не успел, ибо бывший лихой, рыча, как медведь, ринулся в атаку. Впрочем, тут было без шансов, трое заскучавших от безделья стражников, азартно матерясь, живо скрутили бородача и, откинув пару бревен, попытались сунуть атаковавшего в тот же самый поруб, где сидел Тимоха.