Олег Измеров - Ответ Империи

– Ничего не понимаю. – Светлана села за свой столик, одернула платье и поправила мокрые от налетевшего снега волосы, взглянув в защитный экран, как в зеркало: – Боже, какой у меня вид! Андроник Михайлович, что вы имели в виду?

– Так вы тут опоздали к началу. Билли по CNN такую мощную речугу толкает…

В самом деле, на экране был Клинтон на трибуне, на фоне американского флага. «И впрямь барашек», – мелькнуло в голове у Виктора. Вид у любовника-неудачника был такой, словно у него на лице посидели. Под глазами набухли огромные мешки, верхние веки вспухли, нос повис, как огромная слива, и нижняя губа как-то криво отвисла по диагонали влево, постоянно обнажая нижние зубы. Однако его резкий, скрипучий голос звучал как-то особенно жестко и энергично.

Гаспарян прибавил звук со своего места. Шел синхронный перевод.

– …Сегодня мы вновь говорим об угрозе демократии. Нет, на этот раз она исходит не со стороны коммунистических режимов. Различные группы в нашей стране, пользуясь демократией, начали борьбу за такие права и привилегии, на которые раньше никогда не претендовали, и эти эксцессы демократии являются вызовом существующей системе правления. Источник угрозы – внутренняя динамика самой демократии в высокообразованном, мобильном обществе, характеризующемся высокой степенью политического участия. Во многих случаях необходимость в экспертном знании, превосходстве в положении и ранге, опыте и особых способностях могут перевешивать притязания демократии как способа конституирования власти…

«Что он несет? – подумал Виктор. – Для кого это?.. Стоп. Да он же говорит так же, как Муссолини в «Доктрине фашизма», только другими словами! «Фашизм… утверждает, что неравенство неизбежно, благотворно и благодетельно для людей, которые не могут быть уравнены механическим и внешним фактом, каковым является всеобщее голосование». Только Муссолини рубил с плеча, а этот – с оговорочками: «во многих случаях», «могут перевешивать»… Смысл-то один: народ до власти рылом не вышел, вот те, у кого превосходство в ранге, положении, бабле – да, вот они – не твари дрожащие, они право имеют. Могут перевешать, а могут и не перевешать…»

– Ну и как вам нравится? – хмыкнул Гаспарян.

– Если я правильно понял, он хочет демократию принудить к сожительству? Как Монику?

– Долго ли умеючи! Правда, демократия дама почтенная, но тут уж как у канатоходцев – главное, вниз не глядеть… Короче: предлагается восстановление контроля над банками, как при Рузвельте, а через систему кредита – и над другим бизнесом. Создается совет губернаторов, якобы орган консультативный, но на самом деле – координировать силовиков для борьбы с массовыми акциями протеста. То есть не допустить, как у вас, майданной демократии. Ну и принятие «Национального акта», который резко расширяет права правительства на сбор информации о частных лицах и бизнесе. Причем собирать могут не только по вопросам госбезопасности, а вообще на лиц, которые могут умышленно или по халатности нанести значительный ущерб.

– Вредителей, что ли, сажать будут?

– Именно. Предусмотрено превентивное заключение по внесудебным решениям.

– И как же это все через конгресс протащат? Конституцию у них пока никто не отменял.

– Для давления на конгрессменов после выступления будет устроен телефонный и интернет-опрос.

– И что, американцы проголосуют? Это же бред какой-то.

– Похоже, это ход конем. Клинтон предложил сталинизм, сейчас американский народ красиво от него откажется, и Билли скажет: my fellow Americans [33], вы сами сделали этот выбор, я исполняю вашу волю и будем затягивать пояса и отказываться от социальной сферы. Это плата за демократию. Тоже шанс для Штатов вырулить.

– Хочу кофе, – призналась Светлана, – а то промерзла, сыро, и с этими покойниками дрожь пробирает. Я сама заварю.

Она прошла за креслом Виктора, случайно, а может, и не совсем случайно коснувшись своими тонкими пальцами его плеча. Он обернулся направо, наблюдая, как Светлана грациозно управляется с кофематом; теплый пуловер сегодня как-то по-особенному соблазнительно обтягивал ее бюст, а ямочки на подколенках, затянутые в шоколадную лайкру, дышали затаенной слабостью. А может, ему так показалось. В конце концов, почему бы после мировых катаклизмов просто не посмотреть на красивую женщину.

По CNN тем временем пошли комментарии и мнения людей из толпы на улицах. Инициативу Клинтона однозначно не поддерживали. «Демократия», «ценность», «нельзя отказываться» и все такое прочее. Короче, массовая обработка общественного мнения. Разве что мультиков не успели наготовить.