Олег Измеров - Ответ Империи

– Ну, так то у НАТО был имидж – остановить преступления ДКХП, теперь роли сменились, теперь НАТО – преступник. Сейчас идет массовый заброс нашей информации в мировые СМИ, НАТО к контрмерам не готово, оно ориентировалось на компрометацию ДКХП. И военный успех будет во многом зависеть от того, кто кого деморализует.

– Ясно. Так, значит, Болгария уже дала разрешение на коридор?

– Не-а. Сейчас как раз Руцкой будет со Стояновым говорить. Андроник Михайлович, наверное, имеет смысл, чтобы товарищ Еремин тоже послушал?

– Давайте. Может, это прольет свет в конец тоннеля.

«Они и правительственную могут сюда по сети коммутить? Ну, ни фига себе! И все это для меня? Точнее, чтобы выяснить, зачем я?»

В динамике слегка зашипело.

– Здравствуйте, товарищ Стоянов, – послышался голос Руцкого.

– Добрый вечер, господин президент, – послышалось в ответ на чистом русском.

– Сейчас тут над вами пролетят наши военные и транспортные самолеты, это на Югославию. Они уже поднялись и подлетают к границе. Вашим авиадиспетчерам уже доложили. Не волнуйтесь, в вашем воздушном пространстве никаких боевых действий не будет.

– Простите, но кто дал разрешение на вход в наше воздушное пространство самолетов ваших ВВС?

– Да какое разрешение? Людей спасать надо. Они уже подлетают.

– Простите, я не понял. Мы – суверенное государство…

– Послушайте, суверенное государство, ну не сбивать же вы их будете? Потому что тогда мы проложим коридор через вашу ПВО, как пособников агрессии, и все равно пройдем. Кстати, как у вас там АЭС в Козлодуе? Что-то у американцев реакторы рваться начали.

– Это… это неслыханно! Это провокация! Я прекращаю разговор!

Трансляция прервалась.

– Ну и как? – спросил Гаспарян, глядя на Виктора.

– Это трындец… И что теперь будет?

– Стоянов бросится советоваться с «Барашком» и «Бабулей».

– С кем?

– С дядюшкой Билли и тетушкой Мадлен. А тем до него особо как-то… Светлана Викторовна, дайте камеру с орбиты. Сделали канал, надо же хоть попользоваться.

…В лучах восходящего солнца, на фоне земного полумесяца сверкал огромный белый цилиндр с раскрытыми, как ладони, створками люка; из них медленно поднимался корабль, похожий на «Шаттл», только поменьше.

– Это один из четырех боевых модулей БКС, – прокомментировал Момышев, – в каждом модуле по пять МББ – маневрирующих боевых блоков. Сейчас они развертываются в боевое положение. Одна типовая БКС способна стереть с лица Земли все живое в полосе шириной до трех тысяч километров.

– Это все что, против Болгарии?! – воскликнул Виктор.

– Зачем мелочиться? – удивился Гаспарян. – Против США, конечно.

– Вы… вы серьезно?! У вас что, башни посрывало?! – От волнения Виктор не находил, что сказать.

– Вот и американцы подумают, что посрывало, – абсолютно спокойным голосом произнесла Светлана, – а чтобы они в это поверили, пришлось ввести пост вице-президента, поставить на него Руцкого, разыграть болезнь Романова… Ну, что рассудительный Григорий Васильевич пойдет на такое, поверить трудно, а вот если Александр Владимирович… Главное, у американцев нет заранее просчитанного варианта действий на этот случай. Неожиданность – важный козырь в войне нервов.

– Товарищи, но ведь это же с огнем игра, почище Карибского кризиса. Мы с вами не заигрались?

– Ваше беспокойство естественно. Карибский кризис был стихийным, этот – запланирован. Потом, кроме БКС у нас есть второй секретный козырь.

– Ясно, – обреченно вздохнул Виктор, поняв, что ничего изменить уже нельзя, и мир если грохнется в пламя ядерного пожара, то уж грохнется. – И в нужный момент вы его покажете.

– А что показывать? Вы его знаете. Это вы.

– Я???

– Ну да, вы. Человек из будущего.

– И чем я могу воздействовать на американцев?

– Вы не знаете?

– Нет. Честно, нет.

– Вот. И американцы не знают. Значит, будут исходить из худшего.

– Потому я и должен был показаться Галлахеру и Бруксу?

– Да. Честно говоря, мы здорово боялись, что вас ликвидируют.

Виктор вдруг почувствовал, что Светлана словно старается его поддеть, вывести из себя. Нет, вряд ли бы они так легко хроноагентом швырнулись. Момент истины прощупывает.

– Меня бы похоронили, как неизвестного солдата?

– Как павшего смертью храбрых. Создали бы легенду. А для вас это важно.

– Слышал, что для самураев важно правильно умереть. Вот если плохо живешь, это еще можно исправить, а если умер, как гнида, тут уж… Кстати, а что там с Болгарией?